Миллионер

Нет, меня не пытались пристрелить. Более того, миловидная женщина средних лет с сиреневыми по цвету глазами, походившая на постаревшую кинозвезду отечественного кинематографа Н. Ф., была предупредительна и улыбчива.

Правда, находилась она за бронированным, подозреваю, стеклом, что ничуть не мешало нашему производственно-прозаическому общению.

- Новенький, - приняла через щель жетончик.

- Трейдер, - сдержанно кашлянул я, словно стесняясь этого высокого звания халявщика.

- Желаю успехов, - манипулировала на клавиатуре, смотря на экран монитора. - Двести девяносто долларов...

- ... и пятьдесят пять центов! - поспешил я и потерял дар речи.

Почему? Дело в том, что мой взгляд, наконец, упал на стол кассира. И когда это произошло, то я ощутил, как земля уходит из-под ног.

Известно, к деньгам мое отношение равнодушное, как бальзаматора к трупу. Но, оказывается, есть и этому предел, после которого наша психика начинает ломаться, повизгивая от неприятных чувств, точно передавленная дворовая псина.

В чем же дело? Я увидел долларовые брикеты, упакованные в полиэтиленовую пленку. Эти брикеты валялись на столе, словно кизяки на хозяйственном дворе. Протяни руку - и возьми. Нет, хуюшки. Не успеешь протянуть руки - как протянешь ноги. Такая диалектика нашего мира, жестокого и несправедливого.

- Распишитесь, - услышал голос кассира и увидел листочек, выползающий из бронированной щели. - В получении. А сумму прописью...

- Спасибо, - сдавленно прохрипел, выводя каракули. - Пару миллиончиков-то, - кивнул на брикеты, - есть?

- Ага, - пожала плечами бухгалтер-кассир. - Бумага.

Я заставил взять в руки и себя, и "бумагу", мне причитающую: две сотенки, одну полсотенки и четыре импортных червончика.

- Копейки не нужны, - сделал барский жест рукой.

- И мне не нужны, - приветливо проговорила Н. Ф. - Бери-бери, копейка - рубль бережет, а цент - доллар.

- Золотые слова для миллионера, - прохрипел, - будущего. Рад был познакомиться, - раскланивался.

Мне улыбнулись напоследок, как публика спотыкающемуся коверному, и предупредили, чтобы я играл, да не заигрывался, поскольку судьба любит выверты творить с теми, кто теряет голову.

Да, голову я потерял - и не от суммы, каковую зажимал пучком тырновской петрушки в потном кулаке, а от перспектив завладеть кизячным брикетом, спрессованным до 1 000 000 $.

- Ты в порядке? - спросила Мая, обратившая внимание на мою некую общую ажитацию организма.

Я продемонстрировал зажатый кулак, где топорщились птичьими хвостами grin`ы, и заявил, что собственными глазами видел цель своей жизни. И объяснил, что имею ввиду. Мое признание не вызвало никаких восторгов у Маи - она эти миллионы каждый день видит, но больше тех, кого с сердечными приступами и повышенным давлением выносят на носилках. От тотального проигрыша.

- А я видел бригаду скорой, - признался, - да решил, что почудилось.

- Чудес на бирже не бывает, - строго выговаривала девушка, когда мы уже возвращались по коридору. - Заруби себе на носу. Я тебе показала успех, а неуспех плетется за тобой.

Я непроизвольно оглянулся, тем самым, рассмешив спутницу. Доверчив, как ребенок, заметила и протянула руку:

- На сегодня хватит игры. - И неожиданно посоветовала: - Не напивайся, как сапожник, а лучше прикупи grindar`а.

- Чего?! - был далек от моды, как турист в Гоби от водоема.

Выяснилось, что это такая современная обувь, практически не изнашиваемая. Продается бутиками, что в центре нашей белокаменной.

И пока я, переступая от конфуза в разбитых кроссовках, приходил в себя от такого "семейного" совета, девушка пожала мою безучастную пролетарскую лапу и удалилась прочь.

Я похлопал глазами ей вслед, чувствуя, что наши отношения, безусловно, строятся - и строятся каким-то странным образом. Что это все значит? Не втюрилась ли она сдуру в экзотического малого, не имеющего даже приличной обувки. Так порой случается в сказках, когда принцесса выходит замуж за простолюдина. Но мы-то проживаем не в сказке, и далеко не в сказке. Я бы сказал, где мы проживаем, но лучше промолчу.

Задумавшись, вываливаюсь из здания ВБ, как черт из церковной печи. И кого же я вижу на автомобильной стоянке? Правильно - лучшего друга Василия Сухого, матерящего у своей новой игрушки БМВ.

- Застопорила, сука, - объясняет. - И ни в какую.

- Ехай на трамвае, - шучу.

- Ехай, - плюет в сердцах, - сам на нем.

- Я не могу бросить друга в беде, - ёрничаю.

- Сияешь, как медный таз в солдатской бане, - замечает товарищ, заглядывая в мотор авто с выражением детской обиды. - Замочу в сортире, если брак кинули.

- Вызови "ангелов", - предлагаю я.

- Летят, козлы, - отмахивается рукой, где был зажат сотовой телефончик. - У тебя, вижу, дела куда лучше моих?

- Почти три сотни взял, - показываю мятые ассигнации. - Спасибо друг за все.

- Вот и делай после этого людям добро, - задумывается Василий.

- Ты о чем? - нервничаю.

- Что-то прибывает, что-то убывает, - пинает колесо, как футболист рефери. - Это я про добро.