Миллионер

В ожидании Марченко Дронов заказал для начала сто грамм водки и свежевыжатый апельсиновый сок. «Могу себе позволить, на работу не ехать». На закуску он выбрал карпаччио из семги, фаршированное креветками и шпинатом, и свежевыпеченный хрустящий хлеб с травами.

В ресторане было многолюдно и шумно.

«Странно, – подумал один из оперативников. – Такой дядька мог бы подобрать место посолиднее. Чего его сюда принесло? Ну, пусть об этом у следака голова болит. "Клиент" вроде спокойно себя ведет. Сейчас напьется, развезет его на жаре, тащи потом домой».

Дронов запил водку густым холодным соком и аппетитно захрустел ароматными ломкими пластинками хлеба.

«Неужели меня охраняют только эти два парня? Не может быть. Наверняка в зале и наверху у ресторана еще целая бригада. А зачем, с другой стороны? Марченко они ловить не собираются. Чего его ловить? Он сам придет и по первому требованию руки поднимет, а заодно и ноги. Я "привязан" сделкой с правосудием и обещаниями условного срока. Чего им беспокоиться?»

Неопытный в уголовных делах, но разумный Дронов был прав. Оперативников поблизости было только двое.

– Девушка, освежите. – Дронов показал пальцем на опустевший графинчик из-под водки.

– Столько же? – спросила официантка.

– Да, – после некоторых колебаний сообщил Дронов. Хотелось бы выпить сразу еще двести грамм. Но это был бы перебор. Хотя, по правде говоря, ему это как слону дробина.

«Ладно, пока воздержимся».

– Сок тоже принести?

– Этого хватит. Водку неси, и поскорее.

Молодая официантка в белой блузке и фирменном платке-галстуке понимающе кивнула – «у клиента трубы горят» – и побежала делать заказ к бару. Брезгливо покосившись в сторону оперативников, Дронов опять посмотрел на часы. Через десять минут появится «дядя Гена». Это прозвище приклеилось к нему при весьма забавных обстоятельствах. В раннем детском возрасте дроновская дочь Светлана – «сейчас вымахала, дылда бестолковая» – плохо выговаривала многие буквы, но тарахтела без умолку.

– Говнила Говнилович, когда к нам еще придете? А когда, Говнила Говнилович? Давай с тобой на лавочке посидим? – настырно спрашивала Светлана и дергала смущенного Марченко за руку, заглядывая ему в глаза снизу вверх.

– Светочка, меня зовут Гаврила Гаврилович, – терпеливо объяснял в сотый раз толстый и внешне добродушный Марченко.

«Знаем мы этого добродушного. Горло перегрызет и не поморщится».

– Ага, Говнила Говнилович! Когда придете?

– Зови меня лучше дядя Гена, – не выдержал Марченко.

Вспомнив этот случай и заглотнув одним махом очередную рюмку водки, Дронов громко и беззаботно рассмеялся.

«Ну вот, точно наберется!» – подумал оперативник Валерий. Сбывались его худшие ожидания.

Неожиданно раздался грохот бьющейся посуды. Официант с полным подносом поскользнулся и упал прямо на стол оперативников. Они почему-то не спешили вставать, а барахтались на полу, смешно подрыгивая ногами и разводя руками.

«Ударились», – подумал Дронов и успел почувствовать, как его крепко схватили за руку.

– Быстро, за мной, – успел сказать ему какой-то тощий парень в расстегнутой на груди кремовой рубашке и серых брюках – типичный ботаник, занимающийся в одном из соседних офисов компьютерными программами или финансовой занудиловкой.

Дронов побежал вслед за парнем, топая и продираясь, как медведь сквозь лесную чащу, завернул за бар, потом в коридор, пролетел мимо жаркой кухни, влез в узкую неприметную дверь и, задевая широкими плечами какие-то ящики, поспешил по длинному и узкому, как кишка, туннелю.

Ему рассказывали, что подземное пространство под Пушкинской площадью изрыто подземными коммуникациями, словно брошенный огород кротами. Многие из подвалов даже не значились на карте, но успешно эксплуатировались в качестве складов и подсобных помещений местными торговцами. По ним можно было легко добраться на противоположную сторону Тверской до магазина «Армения» и далее до подвалов домов, расположенных в переулках, а если постараться, то и до стен Кремля. Последнее утверждение, впрочем, вызывало у Дронова сильные сомнения.

Московские власти пока закрывали глаза на эти катакомбы, полагая, что их можно переделать для нужд города в ходе предстоящего строительства торгового центра и огромного паркинга под Пушкинской площадью.

Теперь вспотевший Дронов на собственном опыте убедился, что слухи о подземных кладовых не лишены оснований. Через некоторое время он и его спутник спокойно вышли из подвала во двор одного из домов, числящегося по Глинищевскому переулку, и тут же сели в автомашину с сильно затененными боковыми стеклами.

– Здравствуй, Эдуард, – сказал Дронов, увидев рядом пожилого, но еще бодрого мужчину с загорелым лицом активного дачника.

Как всякий или почти всякий большой руководитель, Дронов имел в резерве знакомого кэгэбешника, которого в редких случаях привлекал для исполнения особо деликатных поручений.

– Добрый день, – отозвался дачник. – Я предупреждал, что нужно иметь на крайний случай план срочной эвакуации, а вы все не слушались. Хорошо, что удалось позвонить.

– Спасибо за помощь, Эдуард, – отозвался Дронов.