Миллион миров

– Только её организм справился с ядом, – проскрипела доктор. – Да, у неё были лучшие прошивки, в том числе от токсинов, я знаю, ведь я сама их ставила и обновляла. Но они не могли ей помочь, ведь моё живое оружие было создано вручную специально для неё. И, тем не менее, оно не сработало. Почему?

– Ты слишком мало изучала клетосов, – сказал Одиссей, и он говорил это одновременно восхищённо и печально. – Главное, ты изучала их как учёный, методично и логично разбирая по молекулам. А надо было представить себя клетосом, понять, каково быть им.

– И каково? – скрипнула доктор.

– Можно взять простое объяснение: что Ирелии просто повезло. Что одна из сотен раздвоенных клеток её клетоса, живущих в разных носителях, обитала в существе, которое хорошо сопротивляется тоскинам и ядам, легко выживает в смертельной для нас среде. Поэтому клетос нёс его способность в себе, она передалась Ирелии и помогла её телу победить яд. Я не знаю, насколько это возможно, эту идею стоило бы экспериментально исследовать, вот только теперь не удастся. Но у меня другая версия. Органы и ткани Ирелии повреждены твоим токсином, значит, у неё не было иммунитета. Твой яд не убил её, потому что чрезвычайно быстро распался – благодаря ускоренному метаболизму, который включился у Ирелии. Который включил клетос.

– Но от настолько ускоренного метаболизма она бы умерла от истощения, – воскликнула Тюэль, – буквально за минуты.

– Именно так умер клетос.

– Его маленькое тельце не способно разделить с человеком нагрузку…

– Его тельце и тела всех носителей его клеток.

– О, – поняла доктор. – О.

– Где-то в океане далёкой планеты умерли от истощения десятки разных диковинных существ, связанных в единый организм клетками, изогнутыми в четырёхмерном пространстве и служащими узлами метаболического обмена. А ещё пострадала колония клетосов, в которой был рождён малютка. Но колония выжила. Как и Ирелия Кан. А погиб клетос, который отдал всё, что у него было, чтобы спасти… сородича.

– Поразительно, – прошептала женщина, всплеснув худыми руками и качая длинной головой. – Как же они прекрасны. Я знала, что они совершенны, но не успела в полной мере понять все возможности их клеточных макро-связей.

– И не успеешь, – тяжело сказал Фокс.

– У меня ещё два тика до атаки спецназа, чужестранец, – сказала доктор Тюэль. – Я смогу завершить План.

А затем побледнела. Всё же она устала, стараясь за день осуществить то, что рассчитывала сделать за неделю. Поэтому соображала не так быстро, как нужно.

– Но у меня не получится! – воскликнула доктор. – Клетосы спасут своих носителей, как спасли Ирелию Кан. Малютки только зря погибнут!

– Кто-то из звёзд умрет, – пожал плечами Одиссей, так спокойно, будто речь шла об урожае свинтошки, попавшей под метеоритные дожди. – Не у всех такое улучшенное тело, как у Ирелии, кому-то меньше повезёт с числом носителей и силой колонии… Но большинство выживет. Только дело не в этом, дело в том, что у тебя на лбу расцветает цветок. А значит, времени у тебя не осталось.

– Что? – женщина резко вздрогнула, почувствовав нечто пугающее внутри своей головы; по всему её телу прошла дрожь.

Все уставились на лоб доктора, где на тёмной коже прорастал и распускался аккуратный зелёный цветок.

Руки Тюэль взметнулись, пытаясь ощупать чужеродное тело, но на её руках и плечах один за другим пробивались и распускались зелёные цветы. Шон-Хон задрожал и отступил от экрана.

– Что это? – вскрикнула женщина, теряя самообладание, её одеревеневшая нога подломилась, а обломки расцвели стремительно нарастающими побегами.

– Ты не знала самого важного, – ответил Одиссей с напряжением и страхом. – Свойство клетосов, на которое вы случайно наткнулись, и которым пытались тайно овладеть, уже давно известно и даже изучено. Только скрыто от непосвящённых. Технология раздвоенных в пространстве клеток называется «Бесцвет», и в другой части галактики она уже тысячу лет находится под контролем священного ордена сэлл.

Его рука взметнулась ко лбу и снова начертила странный символ.

– Исполнив контур бесцвета, я привлёк внимание ордена, ведь расстояния для сэлл не имеют значения, и символ – универсальный знак обращения к ним. Сэллы услышали и увидели, что происходит. Узнали, что на какой-то неизвестной маленькой планете эволюция дошла до их священной технологии. Что вы пытаетесь овладеть знанием, которое орден считает своим и только своим. И сэллы пришли, чтобы забрать технологию из рук непосвящённых.

– Но я… не понимаю… зачем?

Из содрогающегося рта доктора выползли ростки и корни, охватившие её лицо. А затем в её распахнутом криком рту расцвёл зелёный цветок. Всё тело Тюэль прорастало каскадом беснующихся растений, плоть превращалась в цветущее буйство.

– Вы не оставили мне выбора, доктор Тюэль, – сказал Фокс. – Я принёс одну жертву вместо многих.

– Что происходит? – просипел гепардис, только теперь понимая, зачем странный человек так настаивал на эвакуации.

– Смотрите, – ответил Одиссей, обращаясь сразу ко всем. – И запомните: никому нельзя прикасаться к тому, что принадлежит сэллам.