Миллион миров

– Потому что есть два наиболее вероятных пути дальнейшего развития событий, и в обоих обязательство о разглашении станет неактуально, – пожал плечами Одиссей.

В глазах Шон-Хона мелькнули непонимание и злость; безопасник смертельно устал быть тем, на кого сегодня валятся все неприятности и вся ответственность за них.

– Почему? – резко спросил он. – У вас есть основания думать, что информация о технологии Клето просочится общественности? И станет бессмысленно её скрывать?

– Я не хочу пытаться предсказать будущее, но советую вам подумать о минимизации рисков, – выбирая слова, ответил Фокс. – Возможно, стоит приостановить работу секретной станции и эвакуировать своих работников с планеты.

У Шон-Хона дёрнулась щека.

– Принято, – буркнул он. – Открываю канал прямой связи.

Перед ними возникло окно в стерильную матовую пустоту лаборатории. Все элементы интерьера были скрыты белым шумом, ИИ охранного агентства цензурировал почти всё, что входило в кадр. По-настоящему видна оказалась только сама доктор Тюэль: немолодая женщина неизвестной Фоксу гуманоидной расы.

Тёмно-серая кожа, бледное пушистое покрытие вместо волос, как у персика, и явно тонкие кости – по строению тела она была похожа на людей. Но лицо, слишком вытянутое в высоту, делало её облик зловещим для людского взора. Череп доктора походил на жёлудь, узкий и гладкий сверху, с подбородком, торчащим вниз; голова подвижно сидела на тонкой шее. Кисти рук тоже отличались от человеческих: два больших пальца и ладони гнутся в обе стороны, наружу и внутрь. На ногах нет обуви, они устроены практически также, как руки, только мощнее. Доктор взяла какой-то предмет ногой, он стоял на столике сбоку и был скрыт белым шумом. Она подкинула его и машинально поймала рукой, не отвлекаясь от основной работы, аккуратно пригладила и поставила куда-то за собой.

Вся внешность Тюэль повествовала о происхождении её вида: он развился на небольшой планете с невысокой гравитацией, слабым присутствием солнца и сложной био-тектоникой – скорее всего, там было несколько уровней поверхности, заросших лианами и корнями, между которыми нужно прыгать. Её предки скакали и лазали сверху-вниз, хватаясь в прыжках за всё, что подвернётся, и выворачиваясь в нужную сторону от преследовавших хищников.

– Доктор?

Она подняла голову на зов и безмятежно взглянула на детектива крупными раскосыми глазами.

– Ах, да. Прошу извинить. Я занимаюсь безотлагательной работой, – у доктора Тюэль был немного скрипящий голос, словно горло состояло из твёрдых волокон.

– Мы расследуем убийство Ирелии Кан, и у нас вопрос по биологии клетосов, их образу жизни.

– Слушаю, – её глаза смотрели сосредоточенно, но мимо Фокса. Доктор продолжала заниматься работой, лишь разделила сознание на два потока: основной остался в формулах и графиках, а вспомогательный отвечал на вопросы незваных гостей.

– Вы уже поняли, как вообще появилась «зеркальная ткань»? Почему эволюция привела к её возникновению? Какая функция у этих «зеркальных клеток», почему клетосы обмениваются ими с другими существами?

Она небольшое время осмысляла все заданные вопросы, а затем заскрипела в ответ:

– Клетосы паразитические существа. Симбионты. Они научились жить за счёт других. Но весьма уникальным образом. Это крошечные создания. Многоклеточные, но без сложных органов. А их органеллы довольно просты. Однако это компенсируется высочайшей сложностью каждой отдельной клетки их организма. Если сравнить мои клетки с вашими, они будут мало отличаться. Но если поставить рядом образцы клетосов… То разница окажется как между палкой и космической станцией.

Доктор говорила короткими, слегка обрывистыми фразами, заканчивая мысль на половине, делая маленькую передышку и продолжая дальше. Разговор был менее важен, чем работа, которую она выполняла.

– У сложности клеток есть причина. Их планета вращается вокруг нестабильной двойной звезды. На непостоянной орбите. К тому же, ось её вращения иррегулярно меняется. На суше нет жизни, она существует только в воде.

Тюэль создала виртуальный экран, вывела его из-под защиты белого шума и показала видео: маленькие полупрозрачные существа, похожие на веретёнца, кружатся вокруг крупной неповоротливой рыбы-губки.

– Клетосы сформировались в крайне непостоянной среде. Там то жарко, то холодно, то жесткие излучения, то их отсутствие. То сильные вибрации, то тишина. В таких условиях выжили и развились три типа организмов. Те, кто могут менять свой статус. Впадать в спячку или другую форму защиты на время неблагоприятных условий. Те, что способны изменить тело. Подстроиться под колебания среды. А ещё клетосы. Они в ограниченной форме умеют и первое, и второе. Но сформировали ещё и свой, уникальный тип выживания. Малютки создают и выпускают зеркальные клетки, чтобы их заглотили другие существа.

Кадр на виртуальном экране увеличился, и стало видно, что вьющиеся веретёнца выпускают комочки протоплазмы, а рыба-губка впитывает их вместе с водой.

– Они скармливают другим частицы себя? – уточнила Ана.