Миллион миров

Одиссей медленно и безрадостно кивнул. Кривые осколки дела глухо и стеклянно звенели, сталкиваясь в темноте, и из осколков смотрели лица женщины: скрюченное смертной маской, объятое страхом, безупречное в своей красоте.

– Откуда взялась линия с героиней-куклой, которой управляет ИИ?

– Откуда?.. – белая няша пыхнула дымом. – Ирелия в то время была помешана на мыслях о том, кто настоящая личность, а кто нет. Знаете, такая творческая зацикленность. Она всё порывалась вставить эту тему в историю, когда мы её сочиняли. Мы обглодали косточки сюжета, много спорили, и в конце родилась вот эта идея, этот шокирующий финал. Нельзя сказать, кто именно его придумал, это было вместе…

– Да и не важно. Зациклена на том, что такое личность?

– Ну. Вы же знаете её последний арт, «Старое зеркало»?

Ана и Одиссей отрицательно покачали головами.

– Такое серьёзное произведение, – засопел Ибо Дурран, когда все посмотрели на него. – Непростое, знаете ли. Там героиня как бы вспоминает всю свою жизнь. А она уже старая. И вот она вспоминает себя в пять лет, в двенадцать, в двадцать, в сорок, в шестьдесят. И показывают эти части, их играли разные актрисы, но всех от двадцати и выше играла наша Ирелия… И как-то так получается, что они вроде и один человек, а всё же разные. И не очень понятно в итоге, о чем арт, ведь ты маленький и ты большой – всё равно ты… Верно? А по «Старому зеркалу» выходит, что вроде и нет. Что все пятеро разные личности. И непонятно, что случилось с теми, предыдущими. Они все умерли, пока она жила?

Всё это время, пока констебль сбивчиво пересказывал сюжет самой неудачной работы Ирелии, Одиссей молча смотрел на Хеллу, а она на него.

– Сколько циклов живут ментальные нии? – спросил он.

– Что?

– Сколько циклов…

– Пятьдесят-шестьдесят, – пушистая малышка уставилась на человека, как загипнотизированная. Она вцепилась в выступающую из стены подушку, так хорошо подходящую для точки когтей.

– Сколько тебе лет, Хелла?

– Во всех данных указан мой возраст, – прошелестела ния. – Мне двадцать три.

– Тебе почти пятьдесят, – сказал Одиссей. – И вы не познакомились с Ирелией на бирже. Ты знала её с самого детства. Ты жила в доме её матери, и играла с ней. Она ловила маленькой ручкой твой хвост.

По тельцу Хеллы прошла дрожь. Дым в опутавших её трубах резко задрожал, тонкие дымные нити заструились из ушей нии, она хрипло, отвратительно закашлялась, а когда прокашлялась, подняла голову, окутанную серыми клубами, моргая покрасневшими от напряжения глазами.

– Глупость, ерунда, – прошипела она. – Мне двадцать три. У меня есть все документы.

– Я тебя предупреждал! – крикнул Одиссей, резко вставая. – Старший констебль, арестуйте Хеллу Герард за препятствование расследованию и соучастие в уби…

– Я признаюсь! – взвизгнула Хелла. – Мне пятьдесят два. Ирелия купила мне новые документы и поддельную цифровую историю! Я была изгнана с Кимбары-22 за ментальные преступления. Ири дала мне второй шанс, новую жизнь! Она была прекрасным и добрым человеком… Я готова дать все показания. Теперь ведь Ири уже… всё равно.

Дурран переводил потрясённый взгляд с детектива на нию и обратно. Он взмахнул рукой и визио прервалось.

– Вы же не знали ничего из этого, верно? – вымолвил констебль. – Вы всё это просто придумали, и запугали её так, что она призналась!

– Но она призналась, – ответил Одиссей.

Его лицо отвердело и сжалось, как будто в скулах поселилась неотступная брезгливость, а в висках засела зудящая боль. И он не мог расслабиться и успокоиться, потому что осколки дела складывались воедино, один за другим. И в них отражалось одно из самого горького, что Одиссей встречал за свою предыдущую жизнь.

✦ Глава 14: Немного ласки в холодной воде ✦

– Нам нужен сеанс связи с доктором Тюэль, – сказал Одиссей. – Мы должны задать ей вопрос о биологии клетосов.

– Эта информация является собственностью агентства, и я не раскрою её без решения суда, – устало произнёс гепардис, и его уши опустились, выдавая нежелание спорить. – Но вы с госпожой Аной можете дать обязательство о неразглашении, с судебной и финансовой ответственностью в случае нарушения. Тогда я устрою сеанс связи. Ради Ирелии Кан.

– Даю обязательство.

Кристалл Одиссея сверкнул, подкрепляя договор допотопной цифровой подписью. Ана едва заметно моргнула, сделав то же самое через нейр.

– Минуточку, – насупился Дурран. – Вы всерьёз хотите заставить меня, старшего констебля элитарной планеты Лосс…

– Да, – ответил гепардис.

– И как вы себе представляете должностное лицо, которое воплощает торжество закона, но не может дать показаний в суде из-за вашего трусливого неразглашения?!

Шон-Хон безучастно посмотрел на констебля и ответил:

– Представлять вне моей компетенции. Я не фантазирую, а следую протоколу.

В этом и беда, подумал Одиссей.

– Вы можете безбоязненно дать обязательно, – сказал он Дуррану. – В итоге оно не будет иметь никакого значения.

Все трое вопросительно уставились на детектива.

– Почему вы так уверены? – озадаченно спросил констебль.