Миллион миров

— У вашей станции и нет никаких легальных прав на существо! Ишь, расфуфырились, как будто что-то решают. Вы лишь гости в нашей системе, — новый голос, не сдержанный в оценках, конечно, принадлежал представителю патологически искренних крабитян. — Существо находится в юрисдикции нашей планеты по праву территориальной принадлежности. Так что выкусите, нахалы.

Дипломат возмущённо потряс клешнями.

— А вы, неизвестный корабль, вторглись в пространство Щёргл без спроса и нарушаете закон, вот же падлы! Я уполномоченный представитель нашей цивилизации, требую покинуть систему, тогда с вами будут проведены переговоры, так уж и быть.

В полной мере экспрессивную речь уполномоченного представителя передавали только на станцию. На крейсер шёл отредактированный вариант, в котором ИИ-переводчик благоразумно убрал лишние обороты. В переговорах моноэмотов и полиэмотов это было абсолютно необходимо.

Но даже вежливая версия вызвала неожиданно-резкий ответ.

— Остановите свои корабли, или мы их уничтожим, — тихо сказал гуманоид в маске, и все почувствовали, что это не пустая бравада, а факт. — Существо наше, вы просто оказались у него на пути. Не мешайте, и останетесь жить. Или умрите с ним.

— Что?! — возмутился краб-дипломат. — Вы в своём уме, чокнутый милитарист?! Угрожать хозяевам системы, это вообще не по правилам! Так нельзя!

Ана покачала головой: концентрация наивности в этом деле заметно превышала норму. И руководство станции, и дипломат крабитян полагались на добрую волю первого встречного и на вес межсистемных уложений, на базис межзвёздного права. А оно было зыбким и непостоянным. Вселенной правила сила, так было всегда и оставалось теперь, за исключением оазисов закона и порядка. Да, в галактике было много цивилизованных и справедливых миров и государств, где защищались право и личность, царили мир и закон. Но все гуманные и передовые порядки держались лишь там, где не входили в конфликт с превосходящим по силе врагом.

Так учили наследницу олимпиаров. И воин в маске, жилистое тело которого, сжатое, как пружина, говорило яснее любых слов, устроил наивным мирянам кратчайший ликбез по истинному положению вещей:

— Мы видим технологический уровень вашей планеты и её политический статус, — веско сказал пришелец. — Вы независимая система второй технологической ступени, только недавно вошедшая в Великую сеть. Врата в вашей системе открыты не потому, что она представляет какую-то ценность, а по благотворительной программе вовлечения, которую финансирует Содружество. Так что вы никому не нужны, и реальной защиты у вас нет. Наш корабль уничтожит большую часть вашего флота, остальные будут вынуждены отступить. Пока они перестраиваются, мы произведём планетарную бомбардировку и причиним вам такие разрушения и жертвы, которых ваша молодая цивилизация ещё не переживала. Вся предыдущая история покажется вам беспечной райской прогулкой по сравнению с периодом ужаса, страданий и лишений, в который ваша планета войдёт, если вы откажетесь от исполнения наших требований.

Боец в маске замолчал. Глава станции слился с фоном и делал вид, что его здесь нет.

— Что? — непонимающе спросил крабитянский дипломат, победив прострацию. — Это реальный ультиматум? Вы готовы нарушить все правила и устроить геноцид из-за какого-то… космического кита?

— Да.

— Почему? — раздался новый голос, тихий и слабый, но твёрдый. — Почему вы готовы развязать войну из-за охоты?

Израненный человек безвольно висел в силовых путах, и когда система показала его истерзанную и покрытую наростами и заплатками фигуру, боец в маске вздрогнул, он просто не ожидал увидеть такого собеседника. Устрашающий пришелец секунду помедлил и рывком снял маску.

Под ней оказалось треугольное лицо с острым худым подбородком, покрытое лёгким персиковым пухом, запавшие от голода и лишений щёки — и большие, знавшие горе глаза. Это была женщина.

— Наше население умирает от голода, — сказала она. — У нас нехватка топлива и других материалов. Счёт идёт не на дни, а на часы, и каждый час дети Харзаи гибнут от истощения. Всё, что нам нужно, есть в этом джераи. Нам нужен этот зверь, его мясо и жир, его лёгкие, газосодержащие ткани и кости. Отдайте нам его или умрите. Времени на раздумья, переговоры, дипломатию и остальную чушь у вас нет.

— Экстренная активация врат, — сдавленным голосом сообщил Ворчун.

Врата приостановили свою работу получасом ранее, когда в системе Щёргл материализовался Левиафан. Об этом никто из присутствующих не успел подумать, было не до того. Но теперь все уставились в подёрнутое искажением полотно гигантского портала — и смотрели, как оттуда выплывает маленький и роскошный трейсер, хммм, серьёзно? Украшенный россыпями бриллиантов и рубинов?!

Над корабликом в космос проецировался сияющий символ в десять раз больше него: две лапки, бережно хранящих малую-милую зверушку универсально-умилительных пропорций.

— Мы говорим от имени «ЗАВР», галактической организации защиты видов высокой редкости! — раздался чистый, уверенный голос.