Миллион миров

— Что ж, — сделав вежливый жест мощными лапами, ответил элегантно-громоздкий Иинхал, нервно сдувая и надувая жаборотник. — Несмотря на нестандартность ситуации… А вернее, благодаря ей…. Мы принимаем ваше консультативное содействие, мистер Фокс.

В конце концов, было практически написано в его шести озадаченных глазах, пусть даёт свои советы, решения всё равно принимать мне.

Взгляд Аны стремительно обежал панораму, нейр помогал обрабатывать информацию быстро и точно. Она поняла, что крейсер стар и истерзан боями: его несколько раз разбили враги, а затем восстановили и перекроили заново. Ведь плиты обшивки и брони были как минимум пяти разных оттенков и покрытий, характерных для сплавов и дизайнов разных лет. А некоторые заплатки и модули вовсе не этой расы и родом не с этого корабля.

Крейсер не походил на судно армейского стандарта, одно из тысячи таких же — а наоборот, выглядел как корабль, обросший индивидуальностью: со множеством дополнительных надстроек, с неравномерной раскраской, местами отсутствующей, местами поблёкшей, а местами свежей. Греанцы, живущие войной, не потерпели бы такого разнообразия. Их воинственная цивилизация постоянно вела боевые действия, в основном как контрактники в туманностях чужих конфликтов. Наёмничество давным-давно стало частью их государственной доктрины, а устав и ранги — важной частью культуры. Ни один адмирал-металлоид не позволил бы довести боевой корабль, состоящий на активной службе, до такого состояния. Его бы давно списали из рядов регулярной армии на менее важные нужды: патруль, учебка, транспортник… охотник?

Но зачем тогда раскраски, к тому же старые, с прошлой и позапрошлой реконструкции? Нет, не сходится. Крейсер выглядел скорее как собственность могучего и независимого клана. Точно, вот оно, подумала принцесса, это трофейный греанский крейсер, вот и маркировка у корабля… нестандартная и незнакомая. Его разбили в бою и забрали себе, реконструировали (не раз), с тех пор он служит хозяевам верой и правдой. И в систему Щёргл он прибыл в таком же плачевном состоянии, как и станция грешного Зойдберга: залатанная, обедневшая и с ворохом проблем.

Ну, мятый госпиталь в данный момент был ещё хуже. Но общее впечатление Аны сложилось именно такое: одна станция с большим грузом проблем встретила другую такую же. Только в первую вцепилось явно готовое к последнему сражению гигантское Существо.

— Держитесь! — предупреждающе крикнул Ворчун.

Левиафан, узнав пришедший крейсер, издал чудовищный гуло-рёво-крико-вое-визг, восходящий от грохочущих басов к вершинам ультразвука, подобрал щупальца и рывком развернул станцию так, чтобы закрыться ей от врага. Его пасть казалась приоткрытой в панике.

Госпиталь содрогнулся, всех тряхнуло, Ана едва удержалась на ногах, схватившись за стеллаж. Снова взвыла идиотская сирена, как будто хоть одна живая душа на станции проморгала первое столкновение и не знала, что вокруг творится бедлам.

Сквозь Иинхала прошвырнулась сорванная дверь, но он не пострадал — преимущество бытия визиограммой. В доктора Жель воткнулся гнутый кусок аппаратуры и плюхнулся сорванный со стены ремонтный паук, к счастью, тела мелкарианцев равнодушны к мелким повреждениям. И лишь кинетик остался невозмутим, он вновь завис, укрывшись щитом собственной силы — благо, что пациента в этот раз спасать было не нужно, его удержали и защитили силовые путы.

— Входящий сигнал-ультиматум, — испуганно доложил Ворчун. — Ох, что будет…

Глава станции вновь бросил нервный взгляд на Одиссея, его уши-антенны подрагивали от напряжения.

— Принимайте, — сказал он. — Выведите на визуал.

— Мы дети непобедимого Харзаи, — угрожающе выговорило существо с экрана, словно озвученное имя должно было всех запугать. — Мы заявляем права на нашу добычу. Отдайте зверя, и мы не будем отвечать на уничтожение нашего развед зонда. Откажитесь, и станьте врагами Харзаи, и приготовьтесь к безжалостной войне.

Угрожал гуманоид, похожий на человека, но куда более жилистый и мускулистый, без малейшего грамма изнеженности; от самой его фигуры исходило больше опасности и готовности калечить и убивать, чем от боевого облачения. Маска скрывала лицо, на ней блестела свежая раскраска, совпадавшая с оформлением крейсера. Наклонные ленты с чёрной окантовкой, теснящиеся друг к другу, как безумное граффити, автор которого пытался выразить понятие «сдавленная агрессия».

— Мы не заявляем прав на зверя, — тут же согласился Иинхал, — И готовы к сотрудничеству.

Ану, выросшую в доктрине Олимпиаров, покоробило, что глава станции сразу сдался, показал, что слаб, упал на спину и подставил пришельцам живот. На языке силы он дал воинственному клану понять, что они могут забрать всё, что хотят, а это прямой путь к реальным боевым действиям. Принцессу учили, что переговоры с потенциальным врагом надо вести с позиции силы. Миролюбия, но силы. Это предотвратит конфликт лучше, чем любые призывы не драться.