Миллион миров

— Прикинь, проиграешь безмозглой жестянке, вот это будет жесть.

— И как я тебе проиграю? — подбоченилась грубля. — У тебя тушёнка вместо сердца и замороженная каша вместо мозгов.

— Зато меня не волнуют калории и фигура. Могу закинуть в себя тонну тортиков и всё равно останусь идеальной.

— Только ты решётка-пустышка…

— Вот и не парюсь из-за чужого одобрения. Плевать я хотела на весь мир.

— Не смей перебивать, захлопни рефрижератор! — взбеленилась грубля. Искусное парирование герцогини вывело её из себя и пошатнуло уверенность в своих силах. — Пустая трата металла, ты никому не нужна!

— Пфф, я нужна всем и каждому, все доверяют мне ценное, в меня кладут самые нужные вещи. А вот тебя все только терпят.

— Да тебя кривыми культями сделали на свалке из ржавой мусорки для помоев! — отмахнулась пиратка, но её выпады с каждой секундой слабели.

— Сказала сморщенная бородавка гномика-дегенерата, проглотившего обдолбанного ежа.

— Да ты, ты! Захухря гнидолая, кривая тюрюхайская рожа, гроб на колёсиках, курва! — завопила грубля изо всех сил, вложив всё, что у неё осталось, в один вибрирующий хамский удар.

— Курва? — довольно хмыкнула Бекки. — Ещё какая!

Пиратка тяжело дышала. Все её атаки были отбиты, а она не смогла как следует парировать ни одной. Её израненная колкостями душа истекала ручейками самовлюблённости. Уровень гонора в крови был уже критически низок.

— Становится скучновато, — Бекки зевнула, и на её экране появился пасьянс «Квазарка». Надо же чем-то себя занять, когда сражаешься с таким убогим противником.

— Я не должна сомневаться в себе. Совесть убивает разум. Совесть — это маленькая смерть, — зашептала грубля. — Я встречу свою совесть и отвергну её; весь мир пройдёт мимо, и останусь лишь я, идеальная, а все остальные чмо.

Ритмично раздуваясь и сдуваясь, из последних сил пытаясь сохранить выдержку и баланс в смертоносной дуэли, грубля выговаривала литанию против совести.

— Я останусь, чтобы идти путём хаммурая к великой цели…

— У хаммурая нет цели, дурочка, — презрительно вздохнула тележка. — Только путь.

— И я пройду его, до конца! — воскликнула грубля, дрожа.

— Не пройдёшь.

— Нет, пройду!

— Да не пройдёшь ты.

— Пройду, нахер!!!

— Пройдешь нахер? Так пожалуйста.

— Да чтоб ты сдохла!!! — в исступлении завизжала грубля.

— Как сдохли твои друзья? — невинно усмехнулась Бекки. — До которых тебе дела нет, ведь ты идеальная, а остальные холопы. Так ведь?

Цила тяжело дышала, её шипы съёжились и дрожали.

— Так, да не так, — довольно ответила за неё тележка. — На самом деле, страдаешь по своим бандитам. Привыкла к ним. Не знала, а полюбила. Потому что ты не истинная грубля, а дешёвая подделка. Да и грубалий ты никаких не выигрывала, привыкла хамить не-хамам и возомнила себя сквернословом. А на деле ты истеричная пай-девочка.

— Отстань, — плаксиво заныла пиратка. — Подлая, хитрая тележка… Ты тоже врёшь, на самом деле ты хаммурай под личиной… Сейчас соберусь с силами и тебя побежду!

— Побеждишь, побеждишь. Только не в этой жизни.

Тележка придвинулась ближе и зловеще сказала:

— Ты этого не знаешь, но ты уже мертва.

— ЧТО?!

Силы внезапно оставили грублю. Её самомнение впервые в жизни было на нуле.

— Я проиграла, — прошептала бедняжка и с громким унизительным звуком спустила газы, сдулась и одновременно разрыдалась. — Я ничтожество… ни на что не гожусь… Мама была права…

— Ну-ну, — тележка подкатилась поближе. Её гибкие хваты ласково протянулись, чтобы утешить несчастную содрогающуюся грублю. Но в последний момент показали ей «фак».

— Раунд, сучка.

Бекки вынула из самой себя банку давным-давно просроченной газировки, выставила гибкую руку на полную длину и отпустила. Газировка долбанулась о ребристый пол, лопнула и закрутилась, шипя и разбрызгивая пену. Пену победы.

Грубля, затихая, содрогалась на полу, её наглое сердце не вынесло унижения. В общем, она была в глубоком обмороке.

— Вот серьёзно, — сварливо возмутилась герцогиня Бекки, разворачиваясь к Фоксу. — Ты мог хотя бы рану зажать, чтобы не заливать мне всё тут кровью? Передрались, разрушили полки, раскидали все товары. А мне опять убирать!

— Прости, — из последних сил просипел Одиссей.

* * *

— Состояние: удовлетворительное, — сообщил спокойный голос Гаммы, и человек почувствовал умиротворение.

Он ничего не помнил, а просто лежал в открытой медкапсуле и размеренно дышал. Боль чувствовалась везде, в каждом месте тела. Кроме шеи. Но под действием блокаторов боль уже стихала.

Внезапно человек вспомнил, кто он. Вспомнил всё, что недавно произошло, и содрогнулся.

— Ана!

— С экипажем всё в порядке, — успокоил ИИ. — Наш боевой юнит уклонился от залпа, и тот вошёл в стену за Мусорной горой. Направленный импакт разворотил стену, но вся выброшенная энергия впиталась в… отсутствующий объект за ней. Объекта нет, хотя по наблюдаемой записи взрыва и оказанному воздействию он должен быть. Происхождение объекта неизвестно, свойства не детектируемы. Но из-за него разрушения почти не было. Присутствующие потеряли сознание от ударной волны.

Одиссей облегчённо выдохнул и откинулся на мягкую подушку.