Миллиардер под прикрытием

— Павлик еще добавил, чтобы я поговорила с тобой, напомнила о том, что профессионалы своего дела готовы идти через себя, чтобы добиться цели. В этом я с ним полностью согласна! Так что ты не вздумай болеть, давай выпей антигриппин, да вставай на ноги! Пропускать работу — последнее дело! Пропустишь все, а потом будет не нагнать. Ты же знаешь, как быстро меняется все в мире!

Этот нескончаемый поток слов позволил мне поразмышлять.

Значит, Петрович не сказал тете, что я уволена. Предложил вернуться, чтобы решить все мирным путем. И надавил на самую больную мозоль.

Многие говорили, что журналистика — не мое, потому что я была слишком мягкой для репортера. Надо быть наглой и пробивной в этой сфере. Я же предпочитала все решать по-другому. Договариваясь и идя на уступки. Ища компромисс.

Но в данном случае меня перемирие не устраивало!

Вернуться на работу и каждый день видеть его физиономию? Вспоминать, что чуть было не произошло?!

— Елена Макаровна, я… я взяла отпуск. На две недели. Думаю, все гораздо хуже, чем описал Павел Петрович.

— Так сильно заболела? Какая температура? Голос-то звонкий, значит, горло в порядке, обычно все начинается с ангины и кашля. Да и не говоришь ты в нос…

— Елена Макаровна!

Тетя терпеть не могла, когда ее прерывают, но мне пришлось. Если сейчас не скажу, то позже уже не решусь. Я уже открыла рот, чтобы признаться, что ухожу от Перепелкина, как Невская вновь заговорила:

— Ой, детка, мне звонят по второй линии! Давай, чмоки! Не болей! Я тебе потом еще сама позвоню на неделе! — и послышались короткие гудки.

Я уставилась на телефон, словно он превратился в дикобраза.

Я упустила момент?

Определенно.

Глава восьмая

Я подошла к отелю без десяти пять. Успела уже десять раз схватиться за телефон, чтобы все отменить (вроде как за рабочее место переживать поздно), и столько же раз убирала его обратно в карман.

На Перепелкине свет клином не сошелся. Если я принесу свой материал к другому редактору, и его примут, можно будет считать, что миссия выполнена. Не так, как планировалась, с поправками, но все же.

Да и, честно признаться, первой мыслью после выходки «Пэ в кубе» было плюнуть на все, а оставшиеся две недели просто насладиться моментом. Забыть о том, что хотела чего-то требовать взамен на ласки. Отключить голову, и по максимуму получать удовольствие, ни на что не отвлекаясь.

Впрочем, Артем заставляет меня отбрасывать любые мысли. Так что проблема была не в этом. А моем чертовом чувстве недосказанности.

Хотелось утереть нос «Павлику» еще с большей силой.

И, если по ходу пьесы я возьму бонус в качестве новой работы, где меня будут ценить с первых же дней (а сенсация должна в этом сильно помочь), смогу вскинуть нос кверху, понимая, что всего добилась сама.

Я ведь действительно хорошо пишу… так, по крайней мере, говорила тетя, когда я только начинала карьеру. Она прочла несколько моих статьей, гордо заявив, что у меня есть вкус.

Правда те статьи были про кулинарию… и я описывала свои любимые блюда. Как их готовить, насколько они божественны на пробу, и как таят во рту. Привела несколько сравнений в кухнях стран, приложила фотографии и сравнительную таблицу по ингредиентам. Словом, эта работа приносила мне удовольствие, поскольку была новой, еще неизведанной.

Но со временем освещать блюда и кафе приелось. Хотелось чего-то нового.

Поэтому я стала посматривать в сторону интервью с успешными людьми? Хотела находиться поближе к ним?

Так или иначе, путь выбран. И я должна постараться осуществить мечту.

Вот если не получится… тогда и буду решать, что делать дальше. Может, даже найду себя в чем-то другом. К примеру, в дизайне. Как-никак, я сама обустроила свое двухкомнатное гнездышко, и даже Оксаночка оценила, а она уж повидала много разных домов и стилей, да привыкла к лоску.

Кстати, о ней. После того, как я повесила трубку, поговорив с тетей, мобильник вновь ожил. Я тогда с опаской покосилась на монитор, опасаясь увидеть там «П.П.П.» или «Тетушка», но нет, меня ждала «Окси».

— Зая, привет! Слушай, а не твою макушку я видела из окна? Ты что, сейчас дома?

— Привет! Да…

— Оп-па. Ничего не говори, сейчас спущусь к тебе!

Увидев покрасневшие глаза и натертый нос, подруга взяла операцию по возвращению меня в мир удовольствий. А стоило лишь заикнуться, что на повестке дня стоял поход в магазин нижнего белья, Оксаночка решила отвести душу, став личным стилистом.

— Нечего из-за мудака плакать! Ты себе найдешь работу получше и без его гнилой рожи! Ты уверена, что мне не стоит писать заявление о домогательстве? Или позвонить? Есть у меня один знакомый следователь…

— Нет! Окси, прошу, не надо! Я хочу забыть об этом инциденте. Раз и навсегда.

— Ну в чем-то ты, подруга, конечно права. Но и спускать такое с рук этому долбоящеру…

Я улыбнулась. Завернет же она иногда такие фразочки, что диву даешься, откуда они в светлой голове берутся.

— Ну, будет. Что ты там говорила про магазинчик мужской радости?

— Почему мужской? Я за женским бельем собралась…

— Ага. Для себя. Ты мне сказки не рассказывай, говорушка. Лучше скажи, как зовут?