Миллиардер под прикрытием

Мне пришлось несколько раз перечитать размашистый почерк, чтобы окончательно увериться: я запорхнула в золотую клетку. В тексте постоянно присутствовало «Я», словно в очередной раз доказывая, что ситуацией управлять будет Артем.

А эти его требования про других мужчин? И пренебрежительный приказ в отношении моей работы? А ведь я говорила, что у меня сложные отношения с руководством!

Молодец, Ветта.

Ты подписалась на сексуальное рабство. И твой хозяин не привык получать слово «нет».

Да его и не скажешь, если хочу получить какую-то информацию про Горелова!

Я посмотрела на часы. Значит, мне нужно каким-то образом успеть оказаться не уволенной после повторного прошения Перепелкину, заглянуть в отдел нижнего белья, и вернуться? Петрович наверняка выставит множество условий моего неожиданного отпуска, раз со скрипом отпустил всего лишь на день. А тут две недели!

Ничего. Я справлюсь.

Как-то я не продумала момент с явлением себя такой непривычно официальной на пороге журнала. Нужно было забежать домой переодеться, но черт меня дернул сперва разрешить все вопросы с Петровичем!

О том, что я выгляжу потрясающе, услышала пять раз, причем от людей, которые в обычное время со мной даже не разговаривали. И шла в кабинет к начальству с подготовленным заявлением на отпуск не то, чтобы уверенной поступью, но не трусливым зайцем, желающим тут же дать деру.

— Павел Петрович, доброе утро!

— Орлова?.. — он даже очки поправил, медленно осмотрев меня с головы до ног. — Вижу, отгул пошел тебе на пользу.

— Я хочу закрепить это. — Заявление легло на стол.

— Что это?

— Заявление на отпуск. Я все же решила воспользоваться им. За прошлый год.

Перепелкин недобро прищурился.

— Я его не подпишу. Довольно с тебя. Ишь, расслабилась! А так вырядилась для чего?.. Чтобы выбить себе две недели отдыха? Думала, я поплыву, как увижу в подобном наряде?

— Это деловой стиль.

— Значит, хочешь говорить по-деловому? Окей. Выбирай, либо я звоню Леночке и сетую на то, что племяшка не справляется со своими обязанностями, либо ты замолкаешь и возвращаешься за свой стол.

— Павел Петрович, Вы не можете мне отказать! По трудовому законодательству…

— Хотя, впрочем, есть еще вариант. Давай ты мне покажешь, что скрываешь за этим вот одеянием, и я рассмотрю твое заявление еще раз.

— Ч-что?!

У меня отнялся язык.

Этот старый козел только что сказал то, что я услышала?!

На лице Петровича появилась похабная улыбка.

— Давай, Лизочка, порадуй меня. И я закрою глаза на твои заскоки и промахи в последнее время.

— Это сексуальное домогательство!

— Это всего лишь обмен. Своего рода деловое соглашение. Ты мне, я — тебе.

— Да я Вас могу засудить за подобное!

— Вот, значит, как ты заговорила? — он поднялся с места, а я отпрянула к двери, которую по обыкновению закрыла, и сейчас жалела об этом. Если бы этот разговор кто-то услышал! — Тебе все равно никто не поверит. Решат, что ты клевещешь на уважаемого господина. — Словно в подтверждение моих слов обрубил он, начав медленно приближаться.

— Вы… вы не посмеете!..

— О, еще как посмею. Хватит с меня терпения. — Одним прыжком он настиг меня, больно стискивая в объятья, да потянулся слюнявым ртом к моим губам.

Меня чуть не стошнило от одного осознания, что этот любитель покричать еще оказался и извращенцем, падким на молоденьких девочек!

Еще до того, как он успел меня поцеловать, моя нога взмахнула вверх, колено нашло свою цель.

Со стоном боли Петрович отпустил, схватившись за причинное место.

— Сука!

Я, не оборачиваясь, рванула из ненавистного кабинета, подбежала к своему столу, откуда забрала рюкзак, и помчалась на выход.

На улицу! Подальше отсюда!

Я старалась не бежать, но ноги сами ускорялись, отчего прохожие оборачивались, наверняка думая, что я опаздываю на работу или на важную встречу.

Поздно! Опоздала уже!

Кажется, я только что этой самой работы лишилась!

И каким образом!

Только оказавшись в квартире, дала волю слезам.

Было противно. Мерзко от всей этой ситуации. И больно от того, что Петрович наверняка переврет все, когда созвонится с тетей. Наговорит ей невесть чего, и она поверит ему, а не мне, своей кровиночке!

Обидно! Как же обидно!

Не знаю, как долго я предавалась унынию, привалившись к двери в прихожей, но все же нашла в себе силы вытереть слезы.

Собрав сопли и волю в кулак, я вытащила мобильник и постаралась первой донести до тетушки «радостную весть». Все же лучше идти на опережение. Быть в авангарде, чтобы ударить сильнее.

— Алло, Елена Макаровна? Это Лизавета.

— Ветточка, солнце мое! А я как раз хотела тебе звонить! Только что говорила с Павликом, он нес какую-то ерунду по поводу твоего плохого самочувствия. Ты заболела? Ведь у тебя отменное здоровье! Даже насморк и тот бывает редко!

Петрович не стал рассказывать о нашей ссоре?..