Я твой непостоянный ураган.
Я твой большой-большой мужчина.
Горячим ветром наполняя океан,
В тебя я утром дуну без причины.
Вино, молоко, сладкий мёд и шафран.
Такая микстура полезна.
Любовь запретить никому я не дам!
Возьми моё сердце, любезный!
Кто не даёт любви поблажки,
С ослом играя в поддавки,
Тот оборвет листки ромашки,
Роман сведя на лепестки.
Так не хочется быть распятою!
В ад большая, похоже, очередь.
Ох, любовь! Довела проклятая!
Погрешу-ка до третьей дочери.
Написано убийственно
И рифмосвойствосвойственно,
А также трынтравинственно
И малость офигойственно.
Мужа забросив, пишу сценарий.
Петлю набросив себе на шею,
Я запускаю воздушный шарик.
Съела конфетку и – хорошею.
Мне б снова получить любви кредит.
Но кончился лирический лимит.
Почему же бойцы Стихиры
Не протянут друг другу ноги?
Потому что их перья сиры,
А умы в бардаке и убоги.
Читая стихотворный лепет,
Себе я темечко чешу.
Зимой морозной это греет.
Шутя пародией хрустю.
Последний снег врастает и скользит.
И я скольжу по скользкому по снегу.
Вот стих мой – тот нисколько не скользит.
Февраль и март скользят. Ведь очень много снега.
Мартовский снег
Весь в следах от кошачьих какашек.
В марте ведь кошек бывает так много бродячих!
Встану в тоске. Выпью мёд на снегу из сосуда.
И победю всю погоду, тоску и простуду!
Рожать – то женская стезя,
Проложенная доброй Евой.
И нам свернуть с неё нельзя.
Рожаешь, значит – королева!
Налив себе, я на траве
Дрова стаканом запиваю.
Быть трезвым – это не по мне.
В похмелье пьяно оживаю.
Искатели неба, любители граций!
Меня ты отыщешь средь пуль и причастий.
Беспечно пишу я, ветрами гонимый.
Ребристо мой стих небесами не клинит.
Свеча не жжет щеку, как приговор врача.
Пишу я канитель. В постели – горяча.
Томлюсь я и молюсь, под звёздами урча.
Прибью я рифмой мышь, по клавишам стуча.
Я слово «пестрядинный» засунула в смотрины.
Шифоны граммофонов на крылышки сложив,
Медунце-пестрядинно лечу я к алладинам.
О, тело моё тело! Я – медуничный взрыв!
Зарифмую стих весенний
С криком стаи журавлей.
Ах, весна не срок осенний.
Между строк и – в бирюзень!
Я не хочу быть как фишка рулетки.
Свечки сгорают – я быстренько в койку.
Чью бы пометить в огне яйцеклетку?
Жизнь это пепел, а шарик мой – пробный.
И тогда уйду в другие я места,
Чтобы там найти приятные уста.
Журчит ручей.
Душа струной звучит.
Чем мы старей,
Тем тело не звончит.
Если черти за душу цепляются,
То мужчина – подлец и бандит.
Ну, а женщина – ангел; и мается;
Иногда на Стихире сидит.