Миллениум

Лиза не припоминала случая, чтобы сестра Лёвы Мерейно самостоятельно, без приказа Лукина или своего брата, звонила ей. Значит, приказ был, и поэтому нужно внимательно выслушать всё, что скажет Дарья. Выходит, её удалось вытащить из камеры. Иннокентий обещал это сделать для верного Косаря, да и вообще он своих людей в беде не бросал.

— Я нахожусь в Комарово, на берегу залива. Это совсем недалеко от вашего коттеджа. — Даша говорила взволнованно, сбивчиво, и Лиза заразилась её волнением. — Очень прошу вас выйти через заднюю калитку, никого не извещая об этом, прямо сейчас. Ничего не бойтесь, безопасность вам гарантирована, но только в том случае, если ни одна живая душа о вашей отлучке не пронюхает. Отказаться вы, конечно, можете, но не советую это делать, потому что тогда вы ничего не узнаете о грозящей опасности. Если не хотите запутаться в подсудное дело, приходите немедленно…

— Я приду.

Лиза понимала, что большего Даша по телефону всё равно не скажет. А узнать о том, что угрожает лично ей, очень хотелось. Возможно, у Иннокентия в Москве возникли какие-то осложнения, и он не доверился мобильной связи.

Но почему Дарья просит никого не извещать об отлучке на берег залива? Да и кого Лиза может предупредить? Прислугу разве что, но почему нужно сохранять полнейшую тайну? Чем ей или другим могут угрожать люди, абсолютно не посвящённые в дела фирмы Лукина? Ладно, на берегу обо всём узнаем. Кроме того, интересно, как Даше удалось выпутаться, — ведь взяли её с поличным…

— Поторопитесь, время дорого! — и связь прервалась.

Только подвывал за окном ветер, да грохотало железо на крыше, как это всегда случалось в штормовые ночи. Поторопитесь…

Лиза положила задремавшую девочку в кроватку и очень пожалела, что не может позвать Майю Андреевну. Преступно оставлять ребёнка одного, но в неполных три месяца он ещё не может причинить себе вред, разве что перевернётся на животик и ткнётся лицом в подушку.

Но Хеля, к счастью, заснула, опьянённая сытостью, и Лиза решила, что сможет минут на двадцать выскочить за забор. Дарья откуда-то точно знала план участка, и одна из двух запасных калиток действительно вела прямо на пляж — серый, тёмный, грязный и пустынный. А вот летом через эту дверцу очень, наверное, здорово поутру бегать купаться, не привлекая ничьего внимания, а потом возвращаться на веранду и завтракать.

Это ещё раз подтверждает, что послал её Иннокентий, в крайнем случае, Лёва, потому что они бывали здесь и про эти калитки знали. Что же случилось там, в Москве? Неужели блудной мамаше удалось загнать в угол самого Луку? Быть такого не может, Кеша и не таких обламывал. Но, тем не менее, сигнал тревоги прозвучал.

Сама не понимая, что делает, Лиза погасила бра, вышла из детской и на цыпочках прокралась к себе в спальню. Бестолково пометалась, прикидывая, что же надеть, чем покрыть голову. Выбрала громадную шаль, похожую на чёрную рыбачью сеть. Она прекрасно укутывала и голову, и плечи, защищая, против ожидания, даже от очень сильного ветра.

А после этого Лиза решительно направилась к бару, открыла обе зеркальные дверцы, выбрала бутылку шотландского виски пятнадцатилетней выдержки, плеснула на донышко бокала и выпила, не поморщившись. Она не помнила, когда в последний раз позволяла себе подобную вольность, но сейчас просто не могла поступить иначе — истерические слёзы подступали к глазам.

Дыша через раз, Лиза спустилась в тот самый коридор, где ещё совсем недавно снимала куртку и сапожки. Пришлось вновь вытаскивать из гардероба «казаки», натягивать их на ноги, поминутно оглядываясь по сторонам. О том, что будет, если ребёнок проснётся и заплачет, Лиза старалась не думать.

Ведь то, что делала она сейчас, в первую очередь нужно было Хелене. Девочка не должна пострадать от капризов своей сволочной мамаши, которая посмела сперва отказаться от такого чудесного ребёнка, а потом начать разрушать его благополучие, качать права, которых сама себя лишила…

Ветер с залива ударил в лицо, заплескались совсем рядом волны, и Лиза немного успокоилась. Совсем темно, никого кругом — может, всё ещё и обойдётся. Она продиралась сквозь ветки кустов, проваривалась в раскисшую весеннюю грязь. То и дело останавливалась, через плечо оглядываясь на коттедж, в котором горело всего одно окошко.

Не сразу удалось выйти в калитку, но потом Лиза обеими руками всё же отодвинула щеколду. Налегла плечом и буквально выпала в сухую увядшую траву, на пляж, омываемый пенными волнами Финского залива. Надо было взять фонарик, ничего не видно — так можно и с Дарьей не встретиться.

Нет, глупо получилось. Нужно было связаться хотя бы с Лёвой и спросить, посылали ли они Дашу. А если нет, то зачем сестре Мерейно всё это потребовалось? Стоп, она же сидела в тюрьме, кажется, на Петровке! И её вполне могли подослать оттуда, как наживку, потому что выйти Лиза могла лишь на знакомый голос…