Милюков

Естественно, П. Н. Милюков должен был стать первым кандидатом в Думу по петербургской городской курии. Однако Министерство внутренних дел исключило его из списка кандидатов. Вначале предполагалось изъять его кандидатуру как неблагонадежного — было объявлено, что он подвергался обвинению, которое так и не было снято. Однако кадеты-юристы доказали, что это утверждение не соответствует действительности. Тогда был использован примитивный прием. Положение о выборах предусматривало жилищный ценз — кандидат должен был проживать в одном месте не менее года; подразумевалось, что имеется в виду населенный пункт, но четко это сказано не было, и министерство истолковало эту статью так, что якобы речь шла о конкретной квартире, а Милюков как раз перед этим переехал! Вступать в спор оказалось невозможно, и в Петербурге от кадетов баллотировался близкий товарищ Павла Николаевича адвокат и журналист, член ЦК партии Максим Моисеевич Винавер, который одержал блестящую победу.

Милюков активнейшим образом участвовал в предвыборной кампании, ставшей для него первым опытом открытой политической агитации в разношерстной аудитории. Тыркова вспоминала, что у Милюкова нашелся в Питере «профессиональный хулитель», некий человек невысокого роста, одетый в рабочую блузу, который постоянно присутствовал на его предвыборных выступлениях, стоял рядом с трибуной и бросал злобные реплики, одну из которых она хорошо запомнила: «Надо иметь государственное невежество какого-то Милюкова, чтобы воображать, что русский пролетариат ограничится кадетскими подачками». В зале раздался оглушительный хохот — Милюкова можно было упрекнуть в чем угодно, но только не в невежестве! Подобные реплики лишь усиливали влияние его речей. Незадачливым большевиком-агитатором, толком не знавшим, кто такой Милюков, был Николай Васильевич Крыленко, тогда студент историко-филологического факультета Петербургского университета, который через годы станет известным советско-большевистским деятелем — главкомом на фронте Гражданской войны, прокурором РСФСР, наркомом юстиции и т. д., чтобы окончить свои дни под пулями энкавэдэшников на полигоне «Коммунарка» под Москвой в 1938 году. Нелепые реплики Крыленко во время выступлений Милюкова запомнились не только Тырковой, но и другим либеральным политикам^{348} и способствовали укреплению авторитета кадетского лидера.

Однако формирование партии кадетов не было завершено к началу предвыборной кампании. Основные решения по вопросам идеологии, организации и тактики были приняты на ее II съезде, состоявшемся 5—11 января 1906 года. Милюков по поручению ЦК выступил на съезде с докладом о тактике^{349}, в котором стремился в соответствии с уже закрепившейся за ним ролью центриста-примирителя сгладить разногласия между полярными течениями в партии, обеспечить хотя бы относительное единство.

Учитывая пожелания левого крыла, докладчик решил отделить вопрос о выборах от вопроса поведения в Думе, остававшегося неясным прежде всего потому, что Милюков не брался предсказать исход выборов для партии. Скорее всего, он просто перестраховывался, так как пассивность правых партий и организаций, бойкот выборов левыми партиями, поведение избирателей на предвыборных собраниях — всё свидетельствовало, что провал кадетов на выборах исключен. Конечно, трудно было предположить полную победу, но была велика возможность превращения кадетской партии в центральную силу оппозиции. Милюков в воспоминаниях лишь скромно заявлял, что «шансы на успех… [были] вовсе не безотрадны»^{350}.

Идя навстречу правому крылу партии, Милюков четко определил, за какое государственное устройство следовало вести борьбу: Россия должна стать конституционной и парламентской монархией. Тем самым вопрос о демократической республике следовало надолго исключить из партийных задач, а также отбросить лозунг Учредительного собрания, взамен которого теперь выдвигалось требование «Думы с учредительными полномочиями». Казалось, в последнем вопросе имела место лишь словесная игра. В какой-то мере это было так, но сам отказ от требования Учредительного собрания, которое могло бы повернуть политическое развитие страны в неизвестную сторону, способствовал «притягиванию» правых к центру, чего и добивался докладчик.

Однако здесь Милюков шел на явную хитрость, ведь Учредительное собрание, приняв основополагающие законодательные акты, должно было самораспуститься, чтобы были проведены выборы в новый законодательный орган, а предсказать их результаты было еще труднее, чем верно оценить перспективы предстоявших выборов в Думу. Создание же Думы с учредительными функциями означало, что после вотирования главных законодательных актов — изменения избирательного закона и законодательного закрепления гражданских свобод, обещанных манифестом 17 октября, — Дума должна продолжить работу^{351}.