Милюков

В номере «Последних новостей» от 6 февраля 1937 года была опубликована милюковская передовица «Уроки московского процесса»: признав «некоторую искусственность процесса» и «постыдный характер саморазоблачения», автор утверждал, что признательные показания К. Б. Радека и Г. Л. Пятакова «носят отпечаток подлинности», а «троцкисты» действительно проводят подрывную работу. О том, что полностью деморализованные подсудимые просто пытались при помощи своих показаний, от начала до конца лживых, вымолить себе жизнь (Радек действительно получил длительный тюремный срок вместо расстрела, но вскоре был убит в тюрьме по личному приказу Сталина), умудренный знаток истории и политики Милюков просто не желал задумываться — это в данный момент было ему политически невыгодно. По существу, он оправдывал расправу тем, что Радек и его товарищи «шли по стопам Ленина в дни Брест-Литовского мира». Вновь и вновь жестокость режима оправдывалась в глазах Милюкова его историческими оценками мира с Германией в 1918 году как капитуляции России.

Как показал исследователь Е. П. Нильсен, Милюков и в следующие годы продолжал придерживаться таких взглядов на сущность московских процессов. Даже после гибели Троцкого от рук сталинского агента в августе 1940 года он не ставил под сомнение его соучастие «в самой криминальной части конспирации, покаранной процессом 1938 г.»^{905}.

_{Газета «Последние новости». 1939 г.}

Это не значит, однако, что Павел Николаевич полностью оправдывал Большой террор. Отношение к нему и в целом к сталинскому единовластию оставалось значительно более сложным, что видно из разнообразных материалов «Последних новостей», в частности, одобренных главным редактором карикатур на Сталина. На одной из них, опубликованной 3 апреля 1932 года, Сталин жалуется, что трудно расстрелять 140 миллионов человек, а в другой, в номере от 16 октября 1938-го, проводится параллель между диктатурами Сталина и Гитлера.

В 1937 году под редакцией Милюкова начал выходить «толстый» литературно-художественный и политический журнал «Русские записки». Его редакционным секретарем стал эсер Марк Вениаминович Вишняк, ведущий член редакции издававшихся с 1920 года «Современных записок». Вокруг «Современных записок», как и вокруг милюковских «Последних новостей», группировался цвет русской эмиграции. Вишняк вспоминал, что на просьбу его редакции «дать свое понимание кадетского прошлого» бывший лидер Партии народной свободы немедленно ответил согласием и представил статьи «Суд над кадетским либерализмом» и «Либерализм, радикализм и революция». По словам Вишняка, Милюков был неоценимым сотрудником: «В любой срок он мог написать на любую тему, не делая из этого ни проблемы, ни события. Он был сговорчив и не мелочен, не обращал внимания, на каком месте появлялась его статья или каким шрифтом она была набрана»^{906}.

В силу теплых отношений с Павлом Николаевичем Вишняк решил совместить работу в «Современных записках» и новом журнале.

В «Заявлении от редакции» Милюков провозглашал, что будет стремиться перейти от традиционного «русского» типа «толстого журнала» «к типу, приближающемуся к обычным иностранным Revues с подбором статей преимущественно актуального информационного характера».

Из этого, однако, ничего не получилось. По справедливой оценке Р. Гуля, особенностью «Русских записок» была их подчеркнутая атеистичность, «секуляритивность»^{907}. Поэтому с изданием отказывались сотрудничать (да Милюков и не приглашал) такие видные авторы, как религиозный и политический философ Николай Александрович Бердяев, историк и религиозный мыслитель Георгий Петрович Федотов, либеральный теолог и историк церкви Антон Владимирович Карташев, что значительно обедняло его содержание и вызывало очередную волну неприязни к его редактору со стороны не только правой части эмиграции, но и тех, кто, сохраняя демократические позиции, придерживался христианских взглядов. По воспоминаниям Гуля, историкА. А. Кизеветтер как-то назвал Милюкова «семидесятилетним комсомольцем», и это прозвище повторялось эмигрантами — кем-то добродушно, другими — с ненавистью^{908}.

_{Карикатура из «Последних новостей». 3 апреля 1932 г.}

Вишняк же обращал внимание на то, что Милюков в качестве редактора «Русских записок» не придавал значения шероховатостям стиля и даже языковым погрешностям, а когда кто-то обращал на это его внимание, отделывался словами: «Ну, что блох ловить? Не люблю искать блох у других, не люблю, чтоб и у меня искали!»^{909} Это было еще одним поводом для критики милюковского журнала другими эмигрантами, относившимися к чистоте русского языка значительно более трепетно.

Милюкову удалось издать лишь двадцать одну книгу «Русских записок». Издание было оборвано в 1939 году в связи с началом Второй мировой войны и прекращением финансирования.

Политологические и культурологические труды