Милюков

Выборы сопровождались огромным числом правонарушений со стороны местных властей, при этом применялись технологии фальсификации воли избирателей: на заседаниях избирательных коллегий присутствовали и оказывали давление земские начальники; целые категории населения лишались права участвовать в выборах; избиратели произвольно делились на группы, чтобы искусственно обеспечить большинство, и т. д. В этих условиях получение кадетами и левыми партиями и группами свыше трети мест говорило о многом.

Павел Милюков подтвердил свою репутацию крупного политического деятеля — получил, несмотря на репрессии против кадетов, больше всего голосов и легко прошел в Думу от городской курии Петербурга (он собрал лишь на четыре с половиной тысячи голосов меньше, чем на предыдущих выборах — 18 455 против 22 700).

По окончании выборов, но еще до созыва Думы, 13 сентября 1912 года, Милюков получил от Гучкова письмо с предложением сотрудничества: отмечая «грубый правительственный произвол во время выборов», лидер октябристов указывал на необходимость совместной постановки этого вопроса на обсуждение уже на первых заседаниях. «Ввиду этого обращаюсь к Вам с усердной просьбой подробно регистрировать все доходящие до Вас сведения, факты, закономерности, подвергать их тщательной проверке, подкреплять их по возможности всякого рода документами…»^{468} В первые годы работы Думы четвертого созыва контакты между фракциями кадетов и октябристов возникали лишь изредка, более тесные связи установились во время Первой мировой войны.

А. Ф. Керенский определил кредо Милюкова в Четвертой Государственной думе: «Парламентская либеральная империя, управляемая либерально-консервативным парламентским большинством, с левой демократической и социалистической оппозицией; империя мирового масштаба — так я воспринял цель деятельности П. Н. Милюкова, когда мы были с ним рядом в Четвертой Государственной думе и когда он чувствовал себя готовым к власти, к управлению империей», — добавив: осуществи Милюков свой план, «он бы вошел в историю, как Бисмарк или Тьер»^{469}.

В самой Думе основная борьба происходила между правыми и кадетами, которые, несмотря на сократившееся представительство, набравшись политического опыта, вели себя энергично. Бесспорно, Милюков в воспоминаниях оценивал общественно-политические перипетии последней Думы по сравнению с ее предшественницей не с позиций того времени, а оглядываясь на прошлое: «В Третьей Думе борьба велась, главным образом, в пределах народного представительства. Страна к ней прислушивалась, делала свои выводы, объединялась идейно, но не реально, около лозунгов. В Четвертой Думе борьба вышла за эти пределы. Страна получила возможность организоваться самостоятельно, выдвинула собственные лозунги, поддержала боевое настроение думской общественности и вместе с нею перешла в наступление. В своем ослеплении власть пропустила момент, когда ценой существенных уступок она еще могла бы заключить новый компромисс — уже не в интересах победы, а в интересах своего дальнейшего существования»^{470}.

Вряд ли такого рода мысли приходили Милюкову в голову во время работы Думы четвертого созыва. Тогда он не думал о коренном изменении социального строя России, хотя его выступления, да и настроения кадетской фракции в целом, действительно становились всё более боевыми, по его собственному определению, шли по «восходящей кривой».

Когда последняя Дума приступила к работе, оказалось, что союз правых и октябристов не столь уж прочен. Их разногласия начались, когда при выборах председателя октябристы временно блокировались с кадетами, благодаря чему на почетный, хотя и маловлиятельный пост думского председателя был избран октябрист Михаил Владимирович Родзянко, уже возглавлявший предыдущую Думу в конце ее работы после отставки Гучкова в марте 1911 года. Намерения своей партии Родзянко четко выразил во вступительном слове: «Я всегда был и буду убежденным сторонником представительного строя на конституционных началах, который дарован России великим Манифестом 17 октября 1905 года, укрепление основ которого должно составить первую и неотложную заботу русского народного представительства»^{471}.

Основой тактики кадетов в новой Думе был разработанный Милюковым и другими лидерами партии курс на развитие общественной самодеятельности — созыв всевозможных съездов, в первую очередь связанных с делом народного образования, организацией антиалкогольных кампаний и т. д. По инициативе кадетов в стране развернулась довольно густая сеть народных университетов, действовавших в Петербурге, Москве, Саратове, Смоленске и ряде других городов. Милюков переписывался с руководителями этих самодеятельных организаций, а в столицах неоднократно выступал перед их слушателями.