Милашка

Вот тогда она и вышла в эфир. Умереть было не страшно, но ей хотелось, чтоб об этом знали. Она перечислила имена своих людей, мертвых и живых, и занялась обороной. Они оттащили ружья от завала и поставили их в ряд. Маскировать не было нужды. Во-первых, враг знал, сколько их. Во-вторых, оставалось по магазину на ружье. Их хватит на пару минут, потом все. Тим принес ящик с толом. Примостил его позади строя, вставил взрыватели. Присоединил провода к машинке.

— Готов! — доложил Цае.

— Взорвешь по моей команде, — приказала она и добавила, помолчав: — Или по обстановке.

В этот раз курумцы не спешили. В атаку пошли спустя час. Двигались с опаской. Бронеходы маневрировали, сбивая прицел. Но стрелки не спешили. Подпустив врага ближе, били наверняка. Один за другим бронеходы замирали и присаживались на опорах. Это продолжалось недолго. Бахнул последний выстрел, и наступила тишина.

— Все ко мне! — приказала Цая.

Девочки подошли и встали по сторонам.

— Тим, жди!

Шеренга встала на дороге, преградив путь врагу. Курумцы сообразили не сразу. От неожиданности они остановились, но потом двинулись вперед. Шли, поглядывая по сторонам, видно, опасаясь подвоха, но потом поняли, что враг безоружен. Бронеходы с флангов стянулись в центр. Они шли к противнику, шевеля манипуляторами. Молниями не били, хотя расстояние позволяло — видимо, наслаждались картиной. Цае это не понравилось, и она запела:

Вставайте, товарищи, каждый герой.
Последний парад наступает!
Врагу не сдается наш орх боевой,
Пощады никто не желает!..

Слова у этой песни были простыми, запоминались сходу, поэтому ее поддержали:

На линии нашей мы битву ведем
И мы не страшимся здесь смерти.
За Родину мы, если нужно, умрем.
Вы нам в этом, люди, поверьте…

Курумцы внезапно остановились и затоптались на месте. Цая удивилась: песни испугались? Внезапно ожила рация в кармашке:

— Эй, певуны! Быстро залегли!

Цая обернулась. С севера к ним катила колонна грузовиков.

— Наши! — крикнула Цая. — Ложись!

Привычка повиноваться сработала — все хлопнулись на асфальт. Вовремя. Молнии полетели поверх их голов. Большего враги сделать не успели. Спешившие на помощь грузовики развернулись, и из кузовов засверкали вспышки выстрелов. Над дорогой воцарилась канонада.

Цая подняла голову. Курумцы отступали. Теряя бронеходы, они неслись назад, спеша укрыться за подбитыми машинами. Удавалось это не всем. Не менее двух десятков замерли, присев на опорах. Остальные ушли. Стрельба затихла.

Цая встала, следом поднялись остальные. Повернувшись, они смотрели на подъезжавший грузовик. Тот остановился в шаге от стрелков. Из кабины выскочил мужчина в форме с нашивками арха. Цая его узнала, как и остальные.

— Поем, значит? — спросил Влад (а это был он), подходя ближе. — А кто врага бить будет?

— Патроны кончились, — сказала Цая.

— А это что? — Влад указал ящик с толом.

— Взрывчатка. Хотел взорвать, когда курумцы подойдут, — сказал Тим.

Лицо Влада вытянулось.

— Мы не надеялись… — объяснила Цая. — Рация молчала.

— Соблюдали радиомолчание, — сказал Влад. — Секретный рейд. Ну что, девочки, едем домой?

— Да, — сказала Цая и вдруг заплакала. Слезы текли по щекам, и она не смогла их остановить.

— Ну что ты, милая?..

Ее обняли и прижали к груди. Уткнувшись мокрым лицом в сильное плечо, Цая всхлипывала. Так продолжалась недолго. Усилием воли она взяла себя в руки и отступила на шаг.

— Простите, домин. Благодарю вас!

— Не за что, — сказал Влад. — Там, где я вырос, говорят: «Долг платежом красен…»

* * *

— Слушаю! — сказала Лейя.

Хойя подошла к карте.

— По донесениям с мест курумцы находятся на этих рубежах, — она указала указкой. — За три дня продвинулись до сорока мергов. При таких темпах они будут идти до Мея десять дней. Возможно, больше.

— Значит, получилось?

— Да, дому. Назначение Влада помогло. Он придумал систему засад. На путях противника выставляют заслоны. Те наносят удар по колоннам. Враг теряет бронеходы и разворачивается для атаки. Но заслона нет: люди сели в машины и укатили. Противник собирает колонну, идет дальше и натыкается на следующий заслон.

— Остроумно, — сказала Лейя.

— Влад говорит, что так воевали в его мире.

— Все равно молодец. Что с потерями?