Микстура от разочарований

Итак, Артур вскоре женится. Рядом с ним теперь всегда будет эта женщина, Люси Маннер. Сара не знала ее и постаралась не думать о ней плохо, несмотря на отзывы Бобби. Артур выбрал ее, значит, она этого достойна. Сара слишком высоко ценила достоинства Артура, чтобы признать, что и он может оказаться слепым или недальновидным, она привыкла полагаться на его наблюдения и верила, что этот джентльмен — самый умный и обаятельный мужчина на свете. Так и должно быть, вот только подобные убеждения молодой леди лучше иметь в том случае, если этот мужчина собирается на ней жениться. Думать так о чужом женихе не только вразрез с приличиями, но и означает, что леди неумна и плохо воспитана, раз не уяснила себе, что влюбляться можно только в человека, который имеет по отношению к ней серьезные намерения.

Увы, такое отношении света к способностям молодым девушек означает, что умными и прекрасно воспитанными, словом, настоящими леди являются такие дамы, как миссис Фоскер или леди Гросберри, в девичестве мисс Бет Хиллсток, уверившиеся, что любят своих избранников, только после того как было объявлено об их помолвке.

Мисс Роберту Уэвертон, то есть миссис Ченсли, свет, не задумываясь, также отнес бы к этой категории, особенно, если бы стало известно о ее подлинных чувствах. Вовсе не допустить склонности к неподходящему человеку — задача любой леди, но, если уж такая склонность все же возникла, перебороть ее и стать достойной супругой уважаемого джентльмена — вот к чему должна стремиться эта самая леди. Как видите, Бобби это вполне удалось, и, к счастью для нее, в обществе не знали о ее душевной борьбе и считали, что, против всяких ожиданий, из эксцентричной дочери лорда Уэвертона выросла самая заурядная девушка, выбравшая себе такого же заурядного супруга.

Роберте было все равно, что о ней болтают, но позволить соседям вести пересуды о ее семье — немыслимо! Поэтому она дни напролет думала, как избежать встречи Сары с Артуром и его невестой, ведь все чувства Сары написаны на ее личике, и любой, кто посмотрит на нее, сразу сможет заметить, как страдает бедняжка.

Бобби осмелилась даже откровенно сказать брату, чтобы тот постарался ограничить визиты мисс Маннер в Сент-Клементс, хотя бы до их венчания. Потом они уедут в Европу, затем поживут в лондонском доме… А к тому времени Сара, возможно, смирится с неизбежным и научится сохранять безмятежный вид даже в присутствии миссис Уэвертон. Артур был потрясен, узнав от сестры, как сильно Сара переживает, и обещал сделать все возможное, чтобы не травмировать подругу детства, но нельзя же ему в угоду мисс Мэйвуд всю жизнь избегать собственного дома! Роберте пришлось с этим согласиться, и она добилась только обещания Артура как можно реже приезжать домой до свадьбы и не попадаться на глаза Саре.

Бобби продолжала размышлять, где найти для Сары подходящего жениха, и отказ подруги поехать в Брайтон нарушил ее планы. В этом городе летом полно блестящей молодежи, и вполне возможно, что кто-то мог бы понравиться мисс Мэйвуд. В конце концов Роберта решила перезнакомиться с как можно большим количеством молодых джентльменов и пригласить наиболее привлекательных из них погостить в доме Ченсли на время осенней охоты. Там опять будет множество балов и других подходящих случаев укрепить новое знакомство.

Пока Бобби вынашивала все эти планы, Сара работала в саду, требующем уборки после весенних ветров, играла с маленьким Леонардом и по вечерам в уединении своей комнатки воображала, как могла бы сложиться ее жизнь в тех или иных обстоятельствах.

— Если б отец остался жив, я выросла бы в родном доме, — рассуждала она по привычке вслух. — И никогда бы не познакомилась с Бобби! Поистине, это было бы ужасно, хотя, наверное, у меня появились бы подружки, но уж такой веселой и доброй, как Бобби, наверняка не нашлось бы среди детей наших соседей. С другой стороны, я бы не узнала и не полюбила Артура и была бы, наверное, гораздо счастливее, чем теперь! Но главное, отец бы не умер и не оставил меня одну!

Как бы ни были добры к ней лорд и леди Уэвертон и, по-своему, дядя Эндрю и его жена, временами Саре не хватало задушевной беседы с родным человеком, отцом или матерью. Конечно, она говорила с ними каждый день, после молитвы, и иногда ей даже казалось, что она слышит ответ, но все же это совсем, совсем не то, что прижаться зимним вечером к материнскому плечу и поверить все свои печали. Или попросить отца почитать ей, как в детстве.

Увы, все эти мечты были недостижимы, как и многие другие, и Саре приходилось призывать на помощь свое хваленое благоразумие, чтобы не встречать утро в слезах после бессонной ночи. Ей казалось даже забавным слушать, как ее ставят в пример подрастающим девицам как образец рассудительной, благонравной леди, особенно если учесть, как далеко порой заводило ее воображение.