Читаем Михаил Задорнов. Аплодируем стоя полностью

Во время одной такой нашей размолвки у него умерла мама, и я тут же позвонил ему, нашёл какие-то слова, сказал их. Через некоторое время Миша, приехав в Москву, позвонил мне:

– Знаешь, Лёнь, я никогда никому не звонил в подобных случаях. Просто не знаю, что говорить. А после твоего звонка понял, как такое сочувствие помогает. Спасибо за звонок

И через неделю в газете «Московский комсомолец» было напечатано его интервью, где он сказал: «Я обидел Лиона Измайлова, приношу ему свои извинения». Инцидент был исчерпан.

А вообще, он никогда не выяснял отношений. Если на что-то обижался, то пропадал на несколько месяцев, а потом появлялся как ни в чём не бывало.

Во время одной такой нашей размолвки у него умерла мама, и я тут же позвонил ему, нашёл какие-то слова, сказал их. Через некоторое время Миша, приехав в Москву, позвонил мне:

– Знаешь, Лёнь, я никогда никому не звонил в подобных случаях. Просто не знаю, что говорить. А после твоего звонка понял, как такое сочувствие помогает. Спасибо за звонок.

Вот такой вот мой Задорнов. Никогда не был понтовым. Даже дача у него в Лиелупе очень скромная. Сам какие-то столы делал, сам стены отделывал. И в одежде всегда был без понтов, не выпячивал свою обеспеченность.

Иногда чудил. Построил на даче пирамиду и спал в ней.

Летом паруса натянул между деревьями, чтобы соседи не подглядывали. Любил приглашать гостей на костёр. Сидели вокруг костра, беседовали. Очень уютно и душевно.

Я могу о Мише рассказывать бесконечно. С ним мне никогда не было скучно. И всегда я понимал, что, если мне его помощь потребуется, он мне обязательно поможет

Однажды к нему в гости на дачу пришли Галкин с Пугачёвой. На другой день Галкин рассказывает Задорнову: «Алла каждое утро с балкона молилась на крест отдалённой церкви. И говорит, всё, что ни попросит, ей даётся. Я сегодня посмотрел, а это не крест, а флюгер на гостинице в Майори».

Миша эту историю долго ещё рассказывал со сцены.

Я могу о Мише рассказывать бесконечно. С ним мне никогда не было скучно. И всегда я понимал, что, если мне его помощь потребуется, он мне обязательно поможет. Не раз он заступался за меня. Один раз из-за меня в драку полез. В последнее время мало виделись, но я знал, что он где-то рядом, что я могу позвонить ему, и поговорить, и встретиться.

Как жаль, что теперь этого нет…

Лион ИзмайловПисатель-сатирик, сценарист<p>Нет, мы не безнадёжны</p>Соло для двух диктофонов с блокнотом. Из рижских страниц Михаила Задорнова

Можно ли было представить, что когда-то придётся писать такие строки… Трижды я начинала текст и потом стирала. Как вместить на нескольких страничках рассказ о человеке, у которого не было размера, рамочек и ограничителей? Писателя с парадоксальным мышлением, с энциклопедическими знаниями, сатирика с большим сердцем. Его интересовало всё, и память была феноменальной, и на любую тему с ним можно было говорить часами. Вернее, не говорить, а больше слушать, потому что ему всегда было что сказать. Когда он уверял, что почаще надо вставать на голову, чтобы посмотреть на мир вверх тормашками, с другой точки зрения, – это были не просто слова. Он именно так и делал. В прямом и переносном смыслах. И другие точки зрения открывали новые смыслы.

Его интересовало всё, и память была феноменальной, и на любую тему с ним можно было говорить часами. Вернее, не говорить, а больше слушать, потому что ему всегда было что сказать

Когда он уверял, что почаще надо вставать на голову, чтобы посмотреть на мир вверх тормашками, с другой точки зрения, – это были не просто слова. Он именно так и делал. В прямом и переносном смыслах

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии