Михаил Кузмин

16/VI <19>07.

Дорогой друг.

Спасибо за письмо. Радуюсь и благодарю за посвящение мне «Евдокии»[657]. Вчера видел Сомова. Был с ним у Ивановых, на днях уезжающих в Могилевскую губ., в деревню к Марии Михайловне на все лето[658].

Только и разговора, что об «Весах», о Белом, калошах, Товарище Германе, Брюсове, Мережковских и т. д.[659]

По всем признакам, против Петербуржцев вообще и Иванова в частности ведется сильная кампания в Москве, и Брюсов ей сочувствует, судя по тому, хотя бы, что о «Цветнике Ор» он поручил писать в «Весах» — Белому, т. е. предвзятому врагу[660].

Под впечатлением всех этих историй, у меня является страстное желание издавать наш петербургск<ий> журнал, в котором принимала бы главное участие петербургская молодежь. Действительно странно, что до сих пор молодой Петербург не имеет своего органа. Но как это осуществить? Откуда взять деньги?[661]

Иванов очень мил, как всегда. Думаю, однако, что он скоро отойдет от нас, удаляясь все более в почтенный, но не живой академизм. Но главные и непримиримые враги — это Мережковский и Белый, к которым, к сожалению, примыкает и недальновидный, но хитрый Брюсов.

Главные упреки молодым — варварство и хулиганство. Признаться, мне так надоели старые боги и старое русло, что я — «утонченник скучающего Рима»[662] — готов ополчиться против всех этих господ, в защиту варварства и хулиганства, вносящих все-таки свежую струю, при наличности таланта, конечно.

Но довольно об этом. Вышла «Проталина»[663]. Что за говно! А Маковский со своей якобы рафинированной порнографией, которою он, должно быть, страшно доволен![664] «Какая пошлость!!» — можно сказать, выражаясь `a la Ауслендер. Видел, но еще не читал «Белые ночи». Внешний вид очень изящный[665].

Что касается эскапад, вообразите — до сих пор ничего. Отчасти потому, что чувствую себя не совсем хорошо физически. А затем решительно некем увлекаться. Ах да! на днях видел Capr’у, гуляющую в Александровском саду с какими-то хулиганами. J’avoue qu’elle m’a paru s'eduisante! Отличная фигура. Но, кажется, не подает надежд, да и боюсь я хулиганской компании.

Напрасно Вы думаете, что мое увлечение Н. прошло. Но когда ему (т. е. увлечению) нечем питаться, — ни видеть, ни слышать, ни любоваться нельзя — тогда, конечно, оно несколько остывает — до времени.

Городецкий вернулся с Кавказа и очень обижен на «Певучего Осла»[666]. Несчастный Чулков ищет успокоения в обществе Леонида Андреева[667]. Потемкина не видел[668]. Костя[669] мил, но хочет и не может найти того, что ему нужно. Не забывайте письмами, милый друг. Кланяюсь милому Сереже.

Ваш

В. Нувель.