Михаил Карпов

– Дача достраивается – вмешался Семичастный – Идут отделочные работы, а туда, где уже закончили работы, завозят оборудование и снаряжение. Закончим через несколько дней. По поводу происходящего в Сенеже можете особо не рассказывать, я и так все знаю.

– Донесли! – хмыкнул я.

– Осветили – серьезно поправил Семичастный – Скоро в «Альфу» начнут прибывать офицеры. Рядовых распределим по другим бригадам. У нас еще есть к Карпову вопросы?

– Нет. Свободны, Михаил Семенович. Понадобитесь – вызовем.

Я кивнул, встал, и молча пошел к двери. Уже у дверей оглянулся:

– Претензии к моей работе есть? Что-то не так?

Переглянулись, потом Семичастный удивленно спросил:

– С чего так решил?

– Ну так…показалось что вы мной недовольны. Или мне показалось?

– Показалось – вздохнул Шелепин – Вы работаете отлично, и все ваши прогнозы сбываются. Например – та же самая смерть Гувера. Вы ее давно предсказали. Вот и…сбылось. Работы много. Зашились с делами. Вашу же работу оцениваем в высшей степени положительно, и…совсем забыл сказать! Решен вопрос о награждении вас Звездой Героя Труда – за укрепление дружбы между народами, и за вклад в укрепление боеспособности нашей страны. После девятого мая вручим, сейчас не до того. Идите, Михаил Семенович…отдыхайте. А мы вот еще поработаем. Нам некогда отдыхать…

И я пошел отдыхать. Кто я такой, чтобы противиться воле таких больших начальников? Сказано принять Звезду Героя – приму! Сказано – «Отдыхать!» – я тут же бегу исполнять! Дисциплина, однако!

***

Когда ты переступаешь черту – условную черту, проходящую через ворота – чувствуешь себя каким-то…хмм…предателем, что ли? В американское посольство кто ходит? Шпионы всякие, да диссиденты. А кто же еще?! Гнусные предатели родины!

Посол принял меня лично, в своем кабинете, в том самом кабинете, в котором еще недавно висела деревянная «Большая печать», подаренная США пионерами Артека в знак дружбы и добрососедства. Семь лет КГБ слушал разговоры посла в его, посла кабинете, так как в печать было встроено подслушивающее устройство, которое могло работать практически вечно, ибо батарейки ему были не нужны. Оно срабатывало от вибрации, возникавшей при сотрясении воздуха, то есть – от человеческого голоса.

Обнаружили устройство случайно – англичане слушали эфир на предмет прослушивания своей конторы, и поймали английскую речь.

Кстати сказать, когда Хрущев попытался возмутитьсянаглым пролетом У-2 над территорией СССР и потребовал прекратить эти мерзкие шпионские игры коварных американцев. На что коварные американцы предъявили в ООН эту самую дареную «Большую печать», и посоветовали Хрущеву не истерить – мол, все спецслужбы работают друг против друга, и делать из этого трагедию просто глупо. Двумя словами это можно было назвать так: «Заткнитесь, а?!». Хрущев и заткнулся.

Посол – типичный «офисный планктон», как будут называть таких кадров в очень далеком будущем. Очки, невыразительная внешность – чиновник, как чиновник. Папа его был профессором, сынок пошел в дипломаты – нормальная такая карьера. Был послом в Чехословакии именно тогда, когда наши войска наводили там конституционный порядок. По большому счету другом Советского Союза его назвать нельзя. Впрочем – а кого можно? Никсона, что ли? Неет…друзей у нас, как сказал Александр Третий – только двое. Армия и флот.

Меня провел в кабинет человек со внешностью типичного резидента разведки – «серый мыш», на которого глянешь раз и через секунду о нем уже забудешь. Глазу не за что зацепиться. Он попросил меня подождать у дверей, рядом с секретаршей – миловидной девушкой лет двадцати пяти, через минуту вышел и сделал приглашающий жест:

– Заходите, сэр! Посол ждет вас.

Посол действительно ждал. Он даже вышел из-за стола и пожал мне руку, предварительно внимательно осмотрев с ног до головы. Брови его дернулись вверх, и посол Джейкоб Динли Бим вдруг улыбнулся:

– Вы так молодо выглядите, сэр Майкл, что я никогда бы не поверил, если бы не знал – что это вы и есть. Кстати, без бороды вы симпатичнее.

– Скоро опять отращу – вздохнул я – Чтобы постарше казаться. Ну что поделаешь – такая вот у меня болезнь. Вы когда-нибудь мистер Бим слышали о болезни под названием прогерия? Ей болеют дети и молодые люди – стареют за считанные годы, превращаются в древних стариков. Но есть и еще более редкая болезнь – и названия ей пока нет. Старики молодеют. И почему так случается – никто не знает. Вот я таков и есть, больной человек!

– Хотел бы я заразиться от вас этой болезнью! – улыбнулся посол, обнаруживая имеющееся у него чувство юмора. Кстати сказал, очень даже неожиданное у такого закоснелого бюрократа, каковым он и является.

– Рад вас видеть живым и здоровым…после известных событий – снова улыбнулся посол и предложил – Присядем?

И когда мы сели за кофейный столик в углу, в кресла друг напротив друга, предложил:

– Кофе? Или может быть чай? В России приучаешься пить так, как пьете вы, русские! Мы, американцы, привыкли пить кофе!

– Дерьмовый кофе, стоит сказать – усмехнулся я.