Михаил II

А вообще я понимал джигитов, у меня у самого нервы были на пределе. Хотелось бить и крушить, а тут приходилось притаиться и ждать. Хорошо, что я был из другого времени и воспитан компьютерными играми, где стратегия это всё, а преждевременные действия разрушают все твои предыдущие наработки. Если бы не опыт жизни в XXI веке, то точно бы сорвался. А как тут не сорваться, если информация, получаемая из радиограмм, просила срочно что-нибудь сделать, чтобы остановить германское наступление. Германцы, как гигантский металлический молох, перемалывали одну за другой брошенные против них части и шли вперед. В сложившейся ситуации даже ставка отдала Юго-Западному фронту свои последние резервы, но германский молох продолжал их перемалывать. Эффект от передачи фронту двух корпусов был небольшой – они лишь слегка затормозили продвижение германских дивизий. Корпуса загнали в ставший уже непролазным чернозем, и сейчас они несли большие потери от химических бомбардировок германцами. На железной дороге действовали три бронепоезда противника, и они били как хотели наши блиндобронепоезда, тем более один из них был уже уничтожен. Пускай блиндобронепоезда были слабее, чем нормальный бронепоезд, тем более германской постройки, но они в настоящее время являлись единственной силой, не позволяющей противнику полностью царить на железных дорогах. И, в общем-то, хоть как-то помогали Юго-Западному фронту не развалиться. Одним словом, дела на фронте были плохи, а мы сидели тихо, как мыши, занимаясь только разведкой, тренировкой личного состава и планированием молниеносной операции по взятию Ковеля. Может быть, я не прав и нужно было действовать, как первоначально планировал? Кто знает? Но я не вычислительная машина, а человек, и, когда замаячила перспектива одним ударом решить все проблемы, я сдался. Взяв Ковель, чего не смогли сделать три армии Брусилова, мы автоматически останавливаем наступление германцев. Да что там останавливаем! Заставляем их, бросив тяжелую технику, бежать, пока остались хоть какие ресурсы. Взяв Ковель, мы перекрываем снабжение не только германским дивизиям, но и австро-венгерским войскам. Именно ради этого город пытались взять штурмом целых три русские армии. А теперь этот важный стратегический пункт практически никем не обороняется. Конечно, австро-германские войска, оборонявшие город, никуда не делись и продолжают сражаться, но теперь уже вдали от города и на других направлениях. На всякий случай австрийское командование оставило на подступах к городу в бывших укрепрайонах небольшие гарнизоны, но они могли остановить только тупой, не подготовленный штурм. Если бы прорвавшиеся русские, спеша овладеть городом до подхода подкреплений к австрийцам, пошли в психическую атаку на пулеметные дзоты без всякой разведки и артподготовки. Австрийские генералы, пускай и теоретически, но допускали, что русские способны пойти на убой, как лемминги.

Мне вся эта задумка обороны Ковеля была смешна. Хотя я и дилетант в военном деле, но штурмовать укрепрайоны с дзотами и класть своих людей не собирался. Пускай артиллерия и пехотные части из этих укрепрайонов и были выведены, но часть дзотов с пулеметами остались. Стратегическим комбинациям я не был обучен, но зато был нагл и азартен. Поэтому и не мог пропустить такую ставку, как взятие города Ковель. Поставил, можно сказать, все на это, даже мелкие нападения на австрийцев были прекращены. И несмотря на то что немцы перли, убивая моих братьев, я, сжав зубы, заставлял людей готовиться к боям в городских условиях. Многие задумки буксовали, так же как и надлежащая подготовка людей к предстоящему штурму. Даже карт города и тех не хватало, пришлось все штабы загрузить работой по рисованию планов города. Из-за преследовавших нас неувязок и неготовности кавалеристов действовать в городе как пехота пришлось в очередной раз отложить штурм города.

Это я сделал с болью в сердце, но на ура штурмовать такой город, как Ковель, не имел права. Хотя и думал, что даже с недостаточной подготовкой моих кавалеристов нам это по силам. Но думать – одно, а быть уверенным – другое. А я должен быть уверенным, ведь от этой операции слишком многое зависело. И в этом я убеждался каждый раз, когда читал полученные из штаба фронта радиограммы. Положение становилось все хуже и хуже – начались проблемы с нижними чинами, не желающими продолжать войну, даже в тыловых частях. И в Петрограде акции неповиновения властям усилились. По-видимому, в столице случилось что-то экстраординарное, если штаб фронта решил сообщить нам о негативном развитии ситуации в Петрограде. Так что я понимал, что ситуация пошла вразнос и только громкая победа сможет хоть как-то успокоить народ. И склеить разваливающийся Юго-Западный фронт. Напряжение нарастало не только у меня, практически все подчиненные стали нервные и многие готовы были пойти хоть в пешую атаку на дзоты, лишь бы прервать это мучительное стояние на реке Стоход. Народ мог перегореть, и я решил больше не откладывать начало операции.

Глава 18