Михаил II

Поручик Полетаев отнесся к моему поручению ответственно, просмотрел все доступные средства массовой информации и вырезал оттуда фотографии генералов фронта. Набралась целая папка с изображениями генералитета Юго-Западного фронта. Он, кроме этого, написал по каждому генералу краткую справку. Так что после того как я просмотрел собранные материалы, то знал даже дни рождения командармов, не говоря уже об их боевом пути. Материалы по другим генералам фронта я просто просмотрел, а вот по командармам запоминал, особенно фотографии людей, с которыми мне вскоре предстоит общаться. Так что по идее бояться было особо нечего, совсем чужим я на совещании выглядеть не буду. Лица командармов запомнил, имена с отчествами выучил, но все равно шел на это совещание словно на Голгофу. Нервы были напряжены до предела, весь организм встал на боевой взвод. Может быть, поэтому я обратил внимание на поведение часового и вышедших из здания дворянского собрания трех офицеров. Перед нами в здание заходил какой-то генерал-майор, я все ждал, когда он обернется, чтобы попытаться определить, кто это и имеется ли его фотография в папке, которую передал мне мой адъютант. Что, я зря ее просматривал все то время, пока мы ехали в Волочиск. Но генерал так и не обернулся, он дежурно козырнул стоявшим офицерам и часовому, те тоже лениво и как-то нехотя поднесли свои руки к фуражкам. А вот когда мы с Юзефовичем подошли к двери, часовой и стоявшие в сторонке офицеры как будто переродились. Часовой вытянулся в струнку, поедая меня глазами, офицеры застыли по стойке смирно с поднесенными к фуражкам ладонями. Я даже вздрогнул в момент, когда офицеры гаркнули:

– Здравия желаем, ваше высокопревосходительство!

Я машинально кивнул и взял под козырек. Один из офицеров вышел вперед и предложил:

– Государь, разрешите проводить вас в зал, где будет проходить совещание?

Я подумал, что это хорошее предложение, не нужно будет спрашивать, куда нам идти. К тому же можно будет у этого поручика узнать, кто из командармов уже здесь и когда планируется начать совещание. Сейчас без двадцати десять, Брусилов сказал, что совещание в здании дворянского собрания планируется начать в десять часов. Так что я приехал вовремя, конечно, не так как истинный аристократ – минута в минуту, но для генерал-лейтенанта, корпус которого дислоцирован в 115 верстах от места, где проводится совещание, нормально. А учитывая качество нынешних дорог и допотопные средства передвижения, то вообще отлично. Эта мысль пронеслась мгновенно, и я, благосклонно кивнув поручику, произнес:

– Да, голубчик, проводите нас. Я первый раз в этом месте, боюсь, мы можем заплутать.

Поручик, вытянувшись, снова козырнул и, как на строевом смотре, очередной раз гаркнул:

– Рад стараться, государь!

После чего, подойдя к двери, предупредительно распахнул ее передо мной.

«Да… – подумал я, – серьезная вещь пресса – слава уже докатилась и сюда. Наверное, эти штабные офицеры не вытягиваются так даже перед самим Брусиловым».

То, что великий князь стал весьма популярен в армии и даже в среде высшего командования, я убедился буквально через минуту, когда вошел в большой зал, где и должно было происходить совещание. Брусилова еще не было, но командующие армиями и их начальники штабов уже там присутствовали. Когда я вошел, генералы сразу же прекратили беседу между собой и с интересом начали меня рассматривать. А я соответственно их – вбивая в свою память не фотографические изображения, а образы живых людей. Первым нарушил молчание командующий 9-й армии Лечицкий, он заявил:

– Михаил Александрович, рад вас снова видеть. Вы после последней нашей встречи в ноябре пятнадцатого года совсем не изменились. Как были решительным и сильным человеком, гнувшим подковы руками, так и остались. Поэтому я и не удивился, читая в газетах, как вы разделались с террористами и защитили санитарный поезд.

Слова Лечицкого я посчитал удобным поводом снять недоумение присутствующих господ, если Михаил вдруг ляпнет что-нибудь несоответствующее представлению генералов о великом князе. Поэтому я ответил:

– Павел Александрович, конечно, террористов мне удалось обезвредить, но не все так лучезарно, как описывают в газетах. Буквально чудом мне удалось одолеть боевиков-социалистов. Погиб денщик, загораживая меня собой от пули. А один из бандитов, настоящая гора, так саданул по голове своим кулачищем, что я получил форменную контузию, как от близкого разрыва снаряда. Пару дней все плавало перед глазами, а с памятью и речью все еще проблемы. Из головы вылетели многие случаи из повседневной жизни, даже часть слов забыл. С женой после того случая вечером после покушения на английском языке начал беседовать. Даже сейчас, спустя много дней, иногда вместо русских слов употребляю английские. Никогда не предполагал, что в глубоком тылу можно заработать контузию. Порядок в Петрограде нужно наводить, а то социалисты скоро совсем обнаглеют. Боевому генералу в столице появиться нельзя будет.