Михаил II

Мучительное ожидание продлилось минут сорок. Наконец я увидел, что к «Форду» бойцы спецгруппы конвоируют пленных. На удивление их было довольно много – человек семь. Все-таки человек удивительно живучее существо – казалось бы, огонь был такой плотности, что пулями срубило даже несколько кустов, росших на пустыре, а несколько человек все равно выжили. И шедшие под конвоем бандиты на первый взгляд были не особо тяжело ранены. Окровавленные повязки присутствовали, но пережив такой обстрел, они все же могли передвигаться своим ходом.

Во всей этой истории с нападением на наш автомобиль меня интересовала, прежде всего, конспирологическая версия. Не растут ли ноги опять из германского генштаба, Не является ли это нападение очередной попыткой устранить великого князя. Пока я дожидался окончания действий бойцов спецгруппы, то основательно продумал эту версию и пришел к выводу, что это полный бред. Что операция проведена безобразно, ну что же, так бывает даже у гениальных стратегов. Исполнители подкачали. Но вот то, что германский генштаб так оперативно мог среагировать на мое появление в Бердичеве, поездку в Житомир, это было невероятным и полным бредом. Скорее всего, это обычный бандитский налет с целью завладения ценным имуществом. В правоте этого вывода я убедился после того, как начал допрашивать пленных. И убедили меня в этом не слова задержанных бандитов, а личность одного из них.

Это был сам батька Махно! Да-да – Нестор Иванович Махно, родившийся в селе Гуляйполе и оказавшийся здесь под Житомиром в результате побега из московской Бутырки. Сначала я не поверил словам мужика, которого начал допрашивать. Скользкий был тип, можно сказать карикатурный «хохол». Сначала юлил, утверждая, что его просто подрядили перевезти валежник, а дорогу он перегородил совершенно случайно. Быки испугались змеи, выползшей на дорогу, шарахнулись в сторону, ну и получился такой казус. Я рассвирепел от такой наглой лжи, выругался матом и приказал охраняющему задержанных Угрюмову расстрелять негодяя. Как только боец начал подталкивать мужика к кювету, чтобы выполнить приказание, этот хитрозадый селянин повалился на колени и начал умолять меня простить его, что он расскажет все как на духу. Ну что же, меня это устраивало и совсем не хотелось крови пускай хитрого и скользкого человека, но все-таки своего. После этого мужик рассказал все о себе и о своих соратниках. Вот так я и узнал все о мужике и о его подельниках. И то, что главным у них является Нестор Иванович, как они его звали – батька Махно.

Перед тем как ко мне привели Нестора Ивановича, я допросил еще двух человек, которых подобрали на пустыре, по которому работали пулеметы, – остальные пленные были местные крестьяне и их захватили возле повозок, перегородивших дорогу. А вот двое, которых я допросил, были подобраны на пустыре и входили в основной состав банды. Оба были дезертирами и очень неуютно себя чувствовали перед генерал-лейтенантом с георгиевским крестом. Речь одного из дезертиров была корявой, но мне все-таки удалось выяснить, что их командир Нестор Махно был приговорен к двадцати годам каторги и имел большой авторитет среди бандитов. Его любили и боялись, поскольку здоровых мужиков приводил в трепет взгляд батьки, холодный, расчетливый, пронизывающий. Банда образовалась недавно, меньше месяца назад. И это было не просто сборище дезертиров и уголовников, а целое политическое движение, члены которого обосновывали свои действия борьбой за народное счастье, называли они себя анархистами. Был и идеолог этого движения. С анархистом Аршиновым Махно сбежал из Бутырки. Этот Аршинов стал в банде, можно сказать, политруком. Проводил душевные беседы и всячески обелял самого батьку. Который представлялся не атаманом бандитской шайки, а борцом за народное счастье. Этаким малоросским Робин Гудом. Как-то одному из дезертиров, кстати, недоучившемуся студенту, Аршинов рассказал, что в Бутырке Нестор не терял времени даром: он не только впитывал основы идеологии, почерпнутые у старшего коллеги по борьбе, но и занимался самообразованием, прочитал множество книг по политэкономии, истории, изучал математику, грамматику, русскую литературу.