Читаем Михаил Бахтин полностью

Разумеется, в Одессе 1900-х годов соблазняли юные души не только швейцарские поставщики датского экзистенциализма, озабоченные ростом числа «рыцарей веры», «несчастнейших», страдающих «болезнью к смерти» и находящихся в состоянии постоянного «страха и трепета». Хватало и коммивояжеров, подосланных конкурирующими философскими фирмами. Один из них, как уверяют авторы первой «полноформатной» биографии Бахтина, Майкл Холквист и Катерина Кларк, также сумел завлечь юного Михаила в свои сети, прельстив его трудами Мартина Бубера. Этот ас духовного маркетинга, согласно тому же источнику, был немцем-репетитором, подвизавшимся домашним учителем в семействах состоятельных одесских торговцев. Впрочем, достоверность сведений о чрезвычайно ранней «буберизации» Бахтина довольно сомнительна, поскольку в период его пребывания в Одессе Бубер еще не принадлежал к тем властителям дум, адепты которых разъезжали по миру, вербуя все новых и новых сторонников: настоящая популярность придет к нему несколько позже. Кроме того, работы Бубера, вышедшие до начала Первой мировой войны, были посвящены преимущественно хасидизму («Истории рабби Нахмана», «Легенда о Баал Шеме»), мистически окрашенной философии религии («Экстатические исповеди»), а также вопросам теории и практики сионистского движения. Маловероятно, что тематика этих публикаций напрямую и гарантированно затрагивала главную душевную «струну» юного Михаила, вызывая мгновенный и по-настоящему живой отклик. Разве что монографию Бубера «Даниил: диалоги о реализации» (1913) можно рассматривать как текст, который наряду с трудами Германа Когена спровоцирует Бахтина уже на гимназической скамье начать разрабатывать собственную версию диалогической философии. Исключать реальность заочной встречи Бубера и Бахтина в створках раковины, таящей в себе «жемчужину у моря», конечно, нельзя, но трудно отделаться от ощущения, что спустя много лет, отвечая на вопросы советских и зарубежных интервьюеров, Бахтин подбирал себе предшественников задним числом, создавая наиболее привлекательную версию своей интеллектуальной родословной.

Не одними книгами, однако, жив человек. Для нормального духовного роста ему необходимо еще и общение. Настала пора выяснить, как с этим обстояло дело у Бахтина в Одессе.

О его друзьях по тамошней Четвертой гимназии мы совершенно ничего не знаем. Может быть, они были, а может быть, и нет. Но их возможное отсутствие восполнялось частичным переносом и пусть и слабым, но все-таки горением виленского дружеского «огня». Искрой, которая не позволила ему потухнуть, стал переезд в Одессу старшего брата, поступившего в Императорский Новороссийский университет. И хотя пробыл в нем Николай всего лишь один учебный год (1912/13), оформив потом перевод в Санкт-Петербургский университет, это все же обеспечило определенную преемственность по отношению к виленским разговорам, дискуссиям и обсуждениям. Легко, по крайней мере, предположить, что новые умонастроения, которыми Бахтин-старший инфицировался при посредничестве Лопатто, сыграли свою роль в интеллектуальном формировании Михаила. Сам Лопатто, кстати, начиная с 1913 года тоже обрел возможность регулярно наведываться в Одессу, где его отец приобрел знаменитую гостиницу «Петербургская».

Прежняя официальная бахтинская агиография, структурируя житие своего героя, приписывала ему обучение в Императорском Новороссийском университете. Так, в «Кратком очерке жизни и деятельности» Бахтина, составленном Вадимом Кожиновым и Семеном Конкиным для юбилейного сборника статей «Проблемы поэтики и истории литературы» (Саранск, 1973), сообщалось: «в… <…> Одессе… <…> М. М. Бахтин окончил гимназию. В том же году он поступил на историко-филологический факультет Новороссийского (ныне Одесского) университета, а затем перешел в Санкт-Петербургский (ныне Ленинградский) университет». В книге Конкина «Михаил Бахтин: Страницы жизни и творчества» (1993), написанной им в соавторстве с дочерью Ларисой, это утверждение воспроизводится уже в обрамлении мнимо точных календарных дат. Согласно Конкиным, «семнадцатилетний Михаил продолжил свое образование в Четвертой (Одесской. — А. К.) гимназии, которую и окончил в июне 1913 года. В этом же году, в августе, поступил на историко-филологический факультет местного университета, в котором учился его брат Николай». Кларк и Холквист предложили западным читателям аналогичные сведения. «В 1913 году, — пишут они, — Михаил поступил в местный (Одесский. — А. К.) университет, а Николай тогда же поступил (если быть точным, не поступил, а перевелся. — А. К.) на отделение классической филологии Петербургского университета. Михаил проучился в Одесском университете только год, а затем перевелся в Петербургский университет, который был переименован в Петроградский во время Первой мировой войны, когда и сама российская столица сменила свое имя».

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии