Микеланджело. Жизнь гения

Себастьяно и еще один друг Микеланджело, Джованни да Реджио, отправились инспектировать статую. Они проконсультировались у скульптора Федериго Фрицци, ученика Микеланджело, выполнившего табернакль для статуи, и единодушно вынесли вердикт, не оставляющий от работы Пьетро камня на камне. «Должен сообщить Вам, что все детали, за которые брался, он совершенно обезобразил, – писал Себастьяно, – в особенности же укоротил правую ступню, там, где это заметно, пальцы ног полностью изуродовал, а персты вырезал несуразно короткими». Фрицци полагал, что кисти рук теперь «имеют весьма странный вид, словно выпечены кондитером и выполнены не из мрамора, а из теста, настолько они неуклюжи». Себастьяно думал, что даже его сын-младенец лучше вырезал бы бороду[907]. Фрицци принял на себя ответственность и как мог исправил ошибки.

Так заказ для Санта-Мария сопра Минерва обернулся горьким разочарованием. Начало двадцатых годов стало для Микеланджело периодом неудач, мук и бедствий. Ему не удалось осуществить давно лелеемый замысел и создать фасад Сан-Лоренцо, а тут и «Воскресший Христос», единственная скульптура, завершенная им примерно за пять лет, оказалась не слишком удачной. Ее облик вызывал очевидные сомнения даже у верного Леонардо Селлайо. Он уверял Микеланджело, что изваянием «все восторгаются, однако везде, где счел уместным, я распустил слух, будто сработали ее не Вы»[908].

Возможно, причиной стала катастрофа с первым вариантом статуи, когда во мраморе обнаружился изъян и Микеланджело неохотно, стиснув зубы, заставил себя изготовить второй, или просто спад его творческой энергии. В любом случае, какова бы ни была причина, «Воскресшего Христа» можно считать одной из наименее привлекательных работ мастера. Статуя не то чтобы неудачна, но лишена эмоциональной силы, свойственной его лучшим произведениям. Для воскресшего Спасителя во славе она слишком статична и холодна.

Сам Микеланджело, несомненно, чувствовал свою вину и потому предложил Вари высечь новый, третий вариант статуи[909]. Вместо этого Вари попросил передать ему в дар первую, незавершенную версию с темной прожилкой на лике Спасителя. И вопреки желанию Селлайо Микеланджело выполнил просьбу Вари. Этот заказ, который он принял из дружеского расположения, до самого конца утомлял, раздражал и лишал мастера сил.

Тем временем уволенный Микеланджело Пьетро Урбано покатился по наклонной плоскости, как сообщал Себастьяно: «Узнав, что Вы отвергли и изгнали его, Пьетро преисполнился злобы и неблагодарности. Кажется, он ни во что не ставит никого на свете и думает, что он великий мастер. Вскоре он поймет, сколь глубоко заблуждался, ибо сей юноша никогда не сможет творить статуи. Он забыл все, что знал об искусстве»[910].

Он исчез «на много дней», так как его преследовало правосудие: Себастьяно слышал, что Пьетро предавался азартным играм, посещал блудниц, расхаживал по Риму в бархатных башмаках и сорил деньгами. Прогулки Пьетро по городу в этих самых башмаках Себастьяно описывает словосочетанием «fa la ninpha», «изображать нимфу», тем самым намекая не только на его развращенность, но и на изнеженность и женоподобие. Себастьяно сочувствовал ему, ведь он был еще столь молод, даже если и совершил немало проступков, о которых поневоле приходилось писать с возмущением. Пьетро уехал в Неаполь, намереваясь перебраться оттуда в Испанию.

* * *

В общих чертах завершив «Воскресшего Христа» в начале 1520 года или чуть раньше, Микеланджело, по-видимому, еще раз вернулся к гробнице папы Юлия. Он обещал закончить еще несколько скульптур и, судя по всему, стал работать в это время над четырьмя незавершенными «рабами», или «пленниками», находящимися сейчас во флорентийской Галерее Академии.

Воскресший Христос. 1520–1530

Бородатый раб. 1525–1530

Подобно «Воскресшему Христу», они вызывают разочарование, по крайней мере по собственным заоблачным стандартам Микеланджело. Об уровне их исполнения весьма красноречиво свидетельствует тот факт, что искусствоведы до сих пор не могут сойтись во мнении, вырезал ли их сам мастер, его ассистенты, или они выполнили изваяния в соавторстве. Эти неуклюжие, полубесформенные гиганты, которых Джон Поуп-Хеннесси сравнивал с вагнеровскими великанами Фафнером и Фазольтом[911], принадлежат миру, совершенно отличному от того, где обитают чудесные «Восставший раб» и «Умирающий раб», созданные всего за несколько лет до этих гротескных фигур. Впоследствии их поместили в грот в садах Боболи; сегодня туристические группы чаще всего бодрым шагом проходят мимо них, спеша увидеть «Давида». Наиболее детально выполненный из них, так называемый «Бородатый раб», словно чем-то напоминает самого Микеланджело, немолодого и усталого.