Микаэл Налбандян

«Орсини был поразительно хорош собой: вся наружность его, стройная и грациозная, невольно обращала на него внимание; он был тих, мало говорил, размахивал руками меньше, чем его соотечественники, и никогда не подымал голоса. Длинная черная борода (как он носил ее в Италии) придавала ему вид какого-то этрурийского жреца. Вся голова его была необыкновенно красива… Такие личности, как Орсини, развиваются только в Италии… Они дивят добром, дивят злом, поражают силой страстей, силой воли. Они не дорожат своею жизнию… Людей такой энергии останавливать можно только гильотиной, а то, едва спасшись от сардинских жандармов, они делают заговоры в самых когтях австрийского коршуна и на другой день после чудесного спасения из ка-вематов Мантуи, рукой, еще помятой от прыжка, начинают чертить проект гранат, потом, лицом к лицу с опасностью, бросают их под кареты…» — так говорит об Орсини Очевидец.

Одним из близких друзей семьи Герцена был и Марк Аурелио Саффи, который вместе с Мадзини и Армеллини входил в триумвират недолго просуществовавшей Римской республики и одновременно занимал пост министра внутренних дел.

В Лондоне находился также Лайош Кошут, один из руководителей национально-освободительной борьбы венгров и опытный политик. После французской революции 1848 года он в открытую выступил с требованием предоставить независимость Венгрии. Его пламенные речи сыграли значительную роль не только в подготовке революции в Венгрии, но и в организации Венского восстания. На созванном в 1849 году Национальном собрании Лайош Кошут объявил о низвержении династии Габсбургов в Венгрии и был назначен временным правителем страны. Однако силам реакции удалось свергнуть правительство Кошута. После долгих скитаний, во время которых он познакомился с Джузеппе Гарибальди, Кошут обосновался в Лондоне.

Поистине всеобщий освободительный дух пронизывал ту атмосферу, в которой жили в Лондоне бежавшие от преследований и нашедшие здесь безопасное пристанище революционеры почти из всех стран Европы.

И ярким выражением знакомства с несгибаемыми «революционными генералами» и всей той атмосферы, в которую с головой окунулся Микаэл Налбандян, стало его знаменитое стихотворение «Свобода».

Когда крылатый бог свободы
впервые жизнь вдохнул в меня
и подарил мне беззаботно
и солнца свет, и краски дня —
я в то же самое мгновенье
свободы в первый раз глотнул
и неуверенным движеньем
к свободе руки протянул.

Спеленатый лежал я в люльке —
я плакал, я кого-то звал.
И мать склонялась надо мною,
ей спать всю ночь я не давал.
А плакал я, что связан, скован —
чтоб мне хоть кто-нибудь помог!
С тех пор я полюбил свободу,
и жить я без нее не мог.

Когда пошел я, спотыкаясь,
и начал лепетать едва,
я удивил отца и маму,
промолвив первые слова.
Не «мама» я сказал, не «папа»
и радости им не принес.

«Свобода» — было первым слово,
которое я произнес.
«Мой друг, ты произнес — Свобода? —
Судьба спросила с высоты. —
Так, может быть, в ее солдаты
намерен записаться ты?
Тернист к свободе путь и труден,
и ты пройти его готов?
Для тех, кто полюбил свободу,
мир этот тесен и суров!»

«Свобода! — я воскликнул снова. —
Пусть разорвут зарницы мрак,
пусть гром гремит над головою
и смертью угрожает враг —
но все равно в свой миг последний,
от горла отведя петлю, с надеждой,
яростью и страстью я прокричу,
я прохриплю:
— Свобода!»[27]