Микаэл Налбандян

Степанос Назарян — Абелу Мхитаряну.

27 ноября 1858 г.

«О многом в эту минуту хочется написать Вам, тем более что Вы сейчас близки к эчмиадзинскому Синоду, однако необходимо подождать еще немного, пока назреют события, которые пока еще смутны. И издатель «Юсисапайла» имеет сейчас выступить, хоть и вооружившись и облачившись в доспехи, против могучей бури. Посмотрим, тьма ли одолеет свет, или свет— тьму? Лишь бы люди нашей нации имели столько нравственности и благородного честолюбия, чтобы не сражаться со мной с помощью тирании…»

Вот, следовательно, о чем мечтал редактор, готовый выслушать противные мнения, поспорить, но бессильный против грубой силы, административного давления и насилия.

В свою очередь, и Налбандян подготавливал своих сторонников и пытался поднять их на борьбу.

Микаэл Налбандян — Карапету Айрапетяну.

27 ноября 1858 г.

«Вы должны защитить наш журнал: он Ваш, следовательно — и нации; должны приложить все старания и усилия, чтобы как можно больше было подписчиков, особенно сейчас, когда Вы городской голова й, значит, имеете больше возможностей действовать».

Далее он предупреждал, что враги их во главе с Габриэлом Айвазовским сделают все, чтобы провалить подписку и тем самым поставить редакцию в тяжелое материальное положение.

«Мы едва покрываем годовые расходы журнала. Но надо знать, что мы люди, а не бесплотные существа, и хотя пожертвовали на благо нации целый год нашего каторжного труда, но вовсе не обязаны каждый год быть зряшными мучениками…»

Это было уже вполне конкретным напоминанием новому городскому голове Нахичевана-на-Дону, который, взяв с помощью соратников в свои руки власть в Армянском округе и осуществив давно лелеемые планы, теперь вполне мог целиком отдаться своим торговым делам и забыть о тружениках «Юсисапайла», чьи усилия сыграли решающую роль во время выборов городского головы.

Как мы видим, и Степанос Назарян, и Микаэл Налбандян, словно сговорившись, 26 и 27 ноября занимались только письмами. Письмами, в которых в одном случае обрисовывали положение, а в другом — пытались представить дело так, словно ничего особенного не случилось, а в третьем — предвидели бой и уговаривали своих друзей сплотиться и подготовиться к битве.

Эта их тревога была вполне обоснованной, поскольку уже вышел в свет и 27 ноября был разослан подписчикам одиннадцатый номер «Юсисапайла».

Именно в этом ноябрьском номере было напечатано «Письмо к издателю» Микаэла Налбандяна. Письмо, которое на сей раз было не камнем, брошенным в затхлое болото, а бочкой с порохом, поставленной у открытого огня.

Этим своим «Письмом» Налбандян в очередной раз поднимал вопрос о церковных средствах.

Почему?

Причина была все та же.

Нужно было отвлечь внимание врагов, выиграть время, чтобы привести в порядок свои дела, обеспечить подписку, а также чтобы еще более поднять авторитет журнала.

И эта атака Налбандяна опять оказалась неожиданной, яростной и безжалостной.

На этот раз он не пожалел и погрязающих в мещанстве армян, которые, приобретя богатство или власть, абстрагировались от всего и занимали сугубо выжидательную позицию. Эта бездарная и немощная прослойка проклятием тяготела над армянским народом.

«— У тебя в руках богатство? власть? — значит, ты самый лучший, самый достойный среди армян!..

— Бей, души, преследуй, делай что хочешь, — ты неподсуден!

— Виноват и подсуден тот, кого ты бьешь, душишь и преследуешь… А ты удостоишься звания патриота среди армян, которые, столь долгое время оставаясь в рабстве, скучают и тоскуют, если хотя бы секунду не висит над их головами дубина тирана…»