Читаем Микаэл Налбандян полностью

«Достоинств моих — больше, чем у многих, кто носит рясу, и я тот Казар, замены которому нет. Ныне же, по причине черной зависти, многие хотят быть на моем месте. Но если б могли!..

По зависти своей обо мне выдумали множество клеветы, говоря, что «Казар глаголет, будто блуд — не грех»… И невоздержанные в еде и нитье и презренные люди с удовольствием принимают такие вот слухи в помощь угнездившимся в них злым помыслам.

…И такое проповедовал Казар? Кому же, где и когда? Казар ли невежествен в писаниях, он ли невежда и неуч, чуждый закону Моисеевому и не ведающий о дарованном Христом благе? Разве сии армянские монахи не достойны большего сожаления и слез, когда выдумывают такие нелепые слухи и по зависти своей говорят недостойные вещи?!

Эти люди лишены веры и учения, в работе они ленивы и нетерпеливы, глядя на их невежество и непотребное поведение, какое выказывают они, считаешь, что поистине достойно, чтобы появилась из невежества и непотребной жизни такая ересь, когда, как говорится, «для невестки-свиньи и корыто — баня».

И есть ли в наши времена, подобный пророку

Иеремии, который воскликнул бы в горе: «О, кто отдает главу мою воде, а глаза — источником слез!», и чтобы сел я и заплакал над жалким положением нашей страны…»

Что это — только лишь перевод древнего послания или история собственной жизни? Комментарии и уточнения к историческому документу или констатация истины, что «невежественные и пустые люди преследуют в Стране Армянской лучших и нужных людей»?

Может, это было последнее слово обвиняемого на суде — несостоявшемся, но тем не менее вынесшем «высочайше одобренный приговор»?

Да, последнее слово, но одновременно — и выражение той глубочайшей веры, что он, преследуемый и гонимый при своей жизни, как и Казар Парпеци, когда-нибудь будет понят и признан будущими поколениями Страны Армянской.

Ибо

«Имена воинов свободы и их предводителя на веки вечные вспыхнут яркими звездами веред глазами грядущего поколения армян над горизонтом новой современной истории!»

13 мая Микаэл Налбандян вышел из Петропавловской крепости, чтобы отправиться в ссылку…

<p><emphasis>ЭПИЛОГ</emphasis></p><p>СКАТИЛАСЬ ЗВЕЗДА С ПЕЧАЛЬНОГО</p><p>АРМЯНСКОГО НЕБОСВОДА…</p>

Может, наша вина лишь в том, что перед нашими глазами — дни, грядущие для армянской нации через сто лет…

Микаэл Налбандян

Микаэл изменился до неузнаваемости. Он похудел так, что остались «лишь кожа да кости». И прежней живости не осталось. «Сердца всех друзей и знакомых горестно сжимались при виде той тени, что осталась от некогда огневого и бодрого сына нации», — вспомнит потом Очевидец.

Главной заботой его близких было сейчас ходатайствовать о замене сибирской ссылки ссылкой в какой-нибудь более теплый край. А сам Микаэл, вновь поселившийся в доме Хафафяна, в кратких промежутках между приступами болезни делал последние распоряжения по самым неотложным своим делам.

Их было немного…

Нужно получить обратно конфискованные во время ареста письма, географические карты, бумаги, фотографии… Однако министр юстиции ответил отказом на эту его просьбу.

Надо еще сообщить подписчикам, что «идея издать по возможности более точную и достоверную карту родины отныне должна считаться неосуществимой». Микаэл отправил в «Мегу Айастаии» объявление, в котором просил подписчиков получить обратно задаток за карты «у господ, продававших подписные билеты».

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии