Микадо. Император из будущего

Не стал исключением и я. Моя новая главная фрейлина Саюки развила бурную деятельность — составила списки приглашенных, сформировала кортеж из придворных и охраны, накрутила поваров, дабы те приготовили кулинарные шедевры, ну и наконец, несколько дней подряд пинала меня, побуждая почтить своим священным присутствием пирушку на свежем воздухе. Все мои вялые возражения, что Сатоми находятся в состоянии войны с Симадзу, войска уже начали свое выдвижение к рубежам, а вокруг моей сакральной персоны так и шныряют синоби, на нее не подействовали. На каждый мой аргумент у нее находился контраргумент. Сражение с Такахисой? Я еще вполне успеваю догнать полки и этим вдохновить оные на ратный подвиг. Ниндзя? Вот, кстати, хороший повод повстречаться с Иттэцу Единая Сталь. Уж его-то персона будет охраняться по высшему разряду.

Намек понял — делать было нечего, пришлось ехать. Точнее, трястись, так как сына Неба было решено во избежание покушений транспортировать в специальном паланкине, обшитом железными пластинами. Еще два подобных закрытых портшеза должны были выполнять роль приманки и в случае опасности отвести от меня удар.

Вся наша процессия заняла метров двести дороги. Причем, как в самых лучших традициях постсоветской России, весь путь от Золотого павильона до Арасиямы был перекрыт охраной, а сама гора окружена двумя кольцами оцепления. Вот она, цена власти — невозможность жить обычной жизнью, радоваться простым вещам. Я все чаще вспоминаю свой первый разговор с владельцем московской брокерской компании (а заодно и банка, строительной фирмы плюс агентства недвижимости), где мне довелось работать. Звали его Виктор Семенович, и буквально через два месяца после нашей беседы он резко стартанул вверх, заняв должность руководителя федерального агентства силового характера. Точнее, назвать это разговором было нельзя. На финальное собеседование со мной Виктор Семенович пришел прилично пьяным, и я был вынужден выслушать его исповедь:

«Ты думаешь, кто я? А? Владелец заводов, пароходов? Не-а! Я — альфа. Да не пугайся ты! Не инопланетянин Альф из сериала, а альфа. Это первая буква греческого алфавита. Не слышал о такой? Я тоже. Недавно узнал, что ученые используют греческие буквы для нумерации доминирующих самцов в стаде или стае. Моя стая — это финансовая группа. Компании, ооо'шки, банк, и я тут главный доминант. Да, вот так-то вот. Есть тут у нас и беты с гаммами — это мои замы и начальники отделов. Ну а низкоранговых самцов и самок (всякие эпсилоны и омеги), само собой, тоже полным-полно. Кофейку? Эй, как там тебя! Марина? Чай, кофе, потанцевать! Шучу, тащи кофейку, надо мозги прочистить. О чем это я? А… о субдоминантах. Прикинь, все, что любопытно, хотят занять мое большое кожаное кресло. Самые опасные, конечно, замы. Интриги, иерархические схватки, нагибание всех налево и направо — моя ежедневная работа. Или призвание? Этологи (те самые ученые, что занимаются наблюдениями за животными) утверждают, что доминантами не становятся, а рождаются. Но я для себя вывел стройную формулу: на семьдесят процентов своим высоким статусом я обязан генам (привет папе с мамой!), а на тридцать — обстоятельствам. Суди сам. Во-первых, тестостерон и адреналин. Без них мужчина не мужчина. Высокий уровень гормонов (как у меня) означает высокую агрессивность и стрессоустойчивость. Конфликт, будь то с подчиненным сотрудником или вышестоящей особью, для меня не проблема, а наслаждение. Ах, как я люблю зарубиться с кем-нибудь! Недавно ехал на своем „хаммере“ по дороге, и тут вылезает впереди какой-то мелкотравчатый „Форд-Фокус“. Ну, типа крутой! Я по газам — и сминаю его жестяной зад в лепешку. Моему стальному танку хоть бы хны, а товарищ, любитель обгонять „Хаммеры“, разом на три штуки баксов попадает. Выскакивает водила из помятого авто и давай наскакивать на меня: „Да я тебя… да ты кто такой…“ Там еще нецензурно было. Я тоже вылезаю, значит, из машины — прикинь, под два метра ростом, вес сто двадцать кэгэ. Один мой кулак — как его голова! Достаю мобилу свою позолоченную и набираю при нем начальнику ГАИ, генералу Федорову. „Саныч, — говорю, — пришли по-быстрому на двадцатый километр Рублевки парней — тут терпила один выеживается“. Прилетели через десять минут ребятки на „бэхе“ с мигалками, водителя „Фокуса“ в наручники — и в машину. Только я его и видел. А „Фокус“ я скинул своим „хаммером“ в кювет — будет знать, как дорогу загораживать хорошим людям.