Мика и Альфред

— …я почти все рассчитал… — говорил Альфред. — Кроме некоторых деталей, но они должны проясниться в дальнейшем процессе. Пока нам нужен счет в любом серьезном банке. Желательно — подальше от Европы. И естественно, никаких имен и фамилий. Я не знаю, как это делается, но мне известно, что такая практика существует.

— Откуда это тебе известно? — раздраженно спросил Мика.

Он был дико зол на Альфреда и в основном на самого себя.

В какой момент он отпустил вожжи и позволил этому паршивцу Альфреду уговорить себя черт знает на что!

— Откуда тебе известны всякие банковские дела, мать твою за ногу?! Чтоб не сказать хуже…

— От Пусси, — спокойно ответил Альфред. — Она традиционно-национальным образом заложила свою Создательницу, твою подругу Хайди, рассказав мне, что та хранит больше ста тысяч долларов в Швейцарии именно на таком счете. Ни имени, ни фамилии. Только какой-то секретный код, и все. Так она спасает от налогов деньги, которые отсудила у своего мужа после развода.

— Много твоя Пусси знает!.. — с презрительным недоверием пробормотал Мика.

— Про деньги — все! — сказал Альфред, не обращая внимания на Микин тон. — Она ни про что другое не знает ни хрена, а про деньги… У Пусси два божества, которым она истово поклоняется: Долли Бастер, эта порнозвезда с тощими цыплячьими ляжками и гигантской силиконовой грудью, без которой не обходится ни одна телепрограмма Германии, и ДЕНЬГИ! Говорить Пусси может только об ЭТОМ САМОМ и о ДЕНЬГАХ!

— Как и Хайди… — пробормотал Мика.

Подкатила стюардесса с валютным «баром» на колесиках.

— Ничего не хотите у нас приобрести? — спросила она у Мики.

— Не пей, Микочка… — умоляюще прошептал Альфред, невидимо зависнув между иллюминатором и Микиной головой.

— А что у вас есть? — не обращая внимания на Альфредовы мольбы, спросил Мика.

— Все! — гордо сказала стюардесса, с интересом разглядывая пожилого красивого мужика в дорогой замшевой куртке. — Шотландское виски, английский джин, голландские ликеры, французские коньяки…

Мика привстал из кресла, сам проглядел все бутылки.

— «Курвуазье», пожалуйста…

— Сорок два доллара, — предупреждающе заметила стюардесса.

— …и вот эту пластмассовую фляжечку «Гордон-джина». Сколько в ней?

— Ровно пятьсот граммов.

— В самый раз. Тоник и лед, пожалуйста. Да… у вас нет ли «Карлсберга»?

— Только баночный.

— Превосходно, баночку «Карлсберга» и чистый стаканчик.

— Вы будете пить джин с пивом? — спросила стюардесса, чтобы подольше задержаться у этого кресла.

Уж очень ей понравился этот пожилой мужик!

— Нет, это я для приятеля, — улыбнулся ей Мика.

Стюардесса никого не увидела рядом, посчитала Микин ответ шуткой и рассмеялась. Она пощелкала на маленьком изящном калькуляторе и достаточно призывно заглянула Мике в глаза:

— Сорок девять доллларов.

Мика расплатился. Стюардесса с сожалением покатила свой «бар» обратно во второй салон.

— Ты же обещал мне не пить! — разозлился Альфред. — Ты ставишь под угрозу начало крупного, я бы сказал, святого дела!.. При твоем гастрите и предрасположенности к язве…

— Заткнись, умоляю! — рявкнул на него Мика. — А то я открою аварийную дверь и выйду. Мы пролетаем сейчас над Варшавой, а у меня там куча друзей! Я не могу на трезвую голову воспринимать твои бредовые проекты…

— Но зачем столько?! — Альфред показал на бутылки.

— Коньяк — Степке, джин — мне, а «Карлсберг»… Отгадай — кому?

Несколько месяцев тому назад Альфред впервые в своей полуреальной жизни попробовал пару глотков пива «Карлсберг», и оно ему безумно понравилось!

… Спустя полчаса невидимый Альфред сидел у Мики на коленях и прихлебывал свой любимый «Карлсберг», а Мика тянул сильно разбавленный тоником и льдом «Гордон-джин».

Того, что кто-то из пассажиров, направлявшихся в хвостовой туалет, увидит Альфреда, Мика не боялся. Этого не дано никому! А вот плавающий в воздухе прозрачный пластмассовый стаканчик с пивом приходилось все время прикрывать газетой «Час пик».

— То, что ты предлагаешь, — это чудовищно… — тихо сказал Мика.

***

… Бывший генерал бывшего КГБ, старый друг-приятель студенческих времен, ныне глава крупнейшей в Петербурге банковской охранной структуры — Степа встретил Мику и невидимого Альфреда в аэропорту с большим роскошным «мерседесом» и двумя молчаливыми молодыми вооруженными помощниками.

Расцеловались, оглядели друг друга. Степка был в дорогом костюме, в крахмальной рубашке с модным галстуком. Да и физиономия не такая отечная, как в их последнюю встречу.

— Прекрасно выглядишь, Степан, — с удовольствием сказал ему Мика.

— Ну, ты-то вообще!.. Я б тебе больше полтинника и не дал бы! Тебе, Мишка, Германия так к лицу… Бабы, наверное, все в отпаде?

Потом, уже дома, раскрыв настежь все форточки, чтобы избавиться от застойной нежилой затхлости, они традиционно сидели на кухне за бутылкой, и Мика с трудом пытался объяснить Степану причины своего внезапного появления в Ленинграде.

С трудом, потому что уже давно разучился говорить неправду. Особенно, как это приходится делать сейчас, ради достижения заранее намеченной цели, о которой в этом разговоре нельзя упоминать.