Мика и Альфред

– Правильно! И мне пришлось тебя вытаскивать со стороны коридора!… Следовательно, ты не только стал расти, но и терять свои сказочные, фольклорные способности. И это нормально, Альфредик! Ты существуешь в РЕАЛЬНОМ мире и, смею надеяться, уже почти двадцать лет живешь в интеллигентном окружении. Это я о себе… – усмехнулся Мика. – Невозможно жить в обществе и оставаться вне общества. Мы и так с тобой от многого отгородили себя. Но процессы изменения и преобразования Личности будут происходить с нами всегда! По закону компенсаторного замещения. Теряя одно, мы обязательно приобретаем что-то другое. Сейчас ты перестаешь быть Домовым и становишься Человеком, Альфред… Я не знаю, насколько это все затянется, но я точно знаю, что это уже началось!…

– Боже мой, Микочка! Что же делать?! – с ужасом воскликнул Альфред. – Значит, совсем скоро на моем пути встанет лес проблем – документы, визы, таможни!… Наконец, Пусси!…

– Это все – мура собачья. Документы мы тебе в России купим любые и запросто сделаем их официальными. А вот Пусси – это действительно проблема серьезная. Сможешь выскрести из нее все, что за столько лет в нее привнесла Хайди, – мелочную расчетливость, внутреннее бескультурье, жадность, фальшивость манеры поведения, постоянное желание быть в окружении каких-то дам полусвета и мужчин полубизнеса – ты выиграл! Сможешь, как Господь Бог, сотворить из Пусси ЧЕЛОВЕКА – твое счастье! Не сможешь…

– Смогу, – неожиданно твердо сказал Альфред. – Ты пойдешь в ванную?

– Нет. Я на ногах не держусь от усталости.

– Тогда ложись и спи. Я приму душ, а потом, если ты не возражаешь, позвоню Пусси в Мюнхен. Узнаю, что у нас там дома…

***

Утром Мика проснулся с невероятным трудом.

Невыспавшийся, в дурном расположении духа, он оглядел соседнюю кровать, на которой, завернувшись с головой в одеяло, дрых Альфред.

Чтобы не устраивать толкотню в ванной, Мика решил разбудить Альфреда тогда, когда уже сам себя приведет в порядок.

От невыспанности Мика даже зарядку не стал делать. Боялся, что подскочит давление. Альфред полночи шушукался по телефону с Пусси. То давал ей какие-то строгие указания, то домогался признаний в любви, то бормотал вообще черт знает что!…

Несчастный Мика волей-неволей сквозь сон слышал обрывки этого воркования, а поэтому те несколько часов, которые ему удалось подремать, совершенно не освежили его.

Он принял душ, побрился, тщательно растер свою физиономию одеколоном «Гаммон», к которому пришел тернистым путем долгих поисков, проб и ошибок и остался ему верен навсегда.

«Навсегда – это сколько? – подумал Мика. – Год, два?…»

Вышел из ванной и растолкал Альфреда. Альфред что-то промычал и еще плотнее завернулся в одеяло. Тогда Мика не стал с ним церемониться и с громкой командой: «Эскадрилья, подъем!!!» – безжалостно сорвал с Альфреда одеяло.

И обомлел!!!

На Михаила Сергеевича Полякова семидесяти двух лет от роду, высотой в один метр и семьдесят восемь сантиметров, смотрел небольшого роста МИКА ПОЛЯКОВ лет тридцати пяти – тридцати восьми, с прекрасно развитой мускулистой фигуркой тринадцатилетнего мальчишки – точно такой же, какая была до войны у настоящего Мики Полякова, когда он выиграл первенство Ленинграда по гимнастике в разряде мальчиков!…

И не было на Альфреде никакой фольклорной бороды, никаких усов…

– Елки-палки, чтоб не сказать хуже… – только и вымолвил Мика. – Альфредик, это ты или я в миниатюре?

– Я, а что? – спросонок не понял Альфред.

– А где же борода, усы, ненаглядный ты мой?!

– А… Так я еще вчера сбрил, когда ты заснул. Ты же сказал…

– Потрясающе! – восхитился Мика. – И поэтому ты ночью проворковал с Мюнхеном примерно с полсамолета?… Вставай, нас уже наверняка все ждут внизу, в холле.

– Подожди, Мика! – поспешно натягивая на себя шорты и майку, тревожно проговорил Альфред. – Если я сегодня в вертолете снова вдруг неожиданно начну ПРОЯВЛЯТЬСЯ, ты меня сможешь как-нибудь подстраховать?

– Попробую. В конце концов, как говорил мой дорогой и старший друг Вадим Евгеньевич Эйгинсон, биоэнергетические возможности человека неограниченны. Теперь попробуем использовать эту диковатую особенность моего организма на благо и спокойствие моего верного партнера.

***

Через тридцать минут после вылета с вертолетной площадки Ираклионского аэропорта, пролетев всего тридцать девять морских миль над Эгейским морем, приземлились на небольшом островке длиной в два с половиной километра и шириной в одну тысячу семьсот метров.

Еще в воздухе агент и представитель «Аргонавта» сообщили Мике, что этот островок названия не имеет – только порядковый номер в системе Греческой акватории. И если остров Мике понравится и ему захочется его приобрести, Мика может назвать этот остров любым именем, которое ему заблагорассудится. Оно тут же будет зарегистрировано во всех документах.

… Когда вертолет сел у самой кромки прозрачно-голубой воды, а Мика с Альфредом выпрыгнули на песок, им показалось, что они ВЫПРЫГНУЛИ ПРЯМО В СВОЙ СОН!…

Все вокруг было оттуда – из детских Микиных снов, возникавших на протяжении всей его долгой и путаной жизни…