Мика и Альфред

А может, не нужно было соглашаться с Левой?… Может быть, следовало настоять на вызове «Нотартца» – «неотложки»? Или сразу же со ступенек радиостанции прямиком отвезти его в какую-нибудь клинику, а не разгуливать по Английскому парку?… Да что теперь говорить…

***

Их было трое.

Всего лет по двадцать каждому. Может, чуть больше…

Они были демонстративно бритоголовы и пьяны.

Они стояли в самом центре Английского парка на невысоком пригорке, словно на трибуне, а внизу, у подножия этого маленького естественного возвышения, толпились десятка полтора пожилых людей с маленькими детьми и большими собаками.

Кто выгуливал своих внуков, кто – песиков…

У одного бритоголового в руках был мегафон, у второго – бутылка с дешевым «Корном», у третьего – флаг со свастикой.

Естественный пригорок давал им упоительное ощущение трибунной приподнятости!

С высоты в полтора метра им казалось, что под ними, замерев от восхищения, стоят толпы их верных сограждан!…

Но Мика и Лева увидели пятнадцать перетрусивших стариков, четверых детей и несколько равнодушных немецких собак неведомых пород…

И увидели трех пьяных мальчишек-неонацистов, один из которых исступленно размахивал красным флагом с черной свастикой в белом круге, второй картинно прихлебывал из бутылки, а третий истерически вопил в мегафон призывы далеко не первой свежести:

– Германия только для немцев!!! Всех чернозадых, евреев и поляков развесить по деревьям Английского парка!… Турков – сжечь дотла!… Возродим великую нацию – возродится великая Германия!!!

Поначалу Леве и Мике не захотелось во все это даже поверить. Им показалось, что это «Бавария-фильм» снимает сцену для какой-то современной антифашистской картины…

Но не было прожекторов, не было кинокамер, не суетился вокруг кинематографический люд – не было никакой съемки!

Шел НОРМАЛЬНЫЙ НАЦИСТСКИЙ митинг со своими «героями» и внемлющим им «народом»…

– Боже мой… Какой ужас! Я ведь только что об этом говорил…

Лева схватился за Мику и тоненько прокричал всем стоящим внизу у пригорка старикам, детям и собакам:

– Господа! Господа!… Что же вы молчите?! Как же можно молчать?! Это же в центре вашего Мюнхена! Ну возразите хоть кто-нибудь!… Что же вы стоите?!

Но под пригорком уже никто не стоял – все стали поспешно расходиться в разные стороны, растаскивая своих детей и собак… «Добрый» старый немецкий принцип – только бы не ввязаться в какую-нибудь историю… Ни одна собака даже не тявкнула.

Мика вдруг почувствовал, как ослабевает Левина рука, которой он держался за него, и испуганно проговорил ему по-русски:

– Левушка, успокойся… Левушка, родной, возьми себя в руки!… Не стоят они твоего здоровья, Левушка!…

– Русский! – по-русски же потрясенно закричал бритоголовый с бутылкой «Корна». – Русские жиды!… Я в Караганде уголек рубал, а вы сюда за колбаской, суки?!

И на корявом немецком языке он стал кричать своим приятелям, что это стоят две русские свиньи, которые ему в Казахстане жить не давали, так еще и сюда приперлись, вонючее племя!…

Вот когда Леонхард Тауб, писатель, которого читала вся цивилизованная Германия, а не очень цивилизованная хохотала над его рассказами – он их сам прекрасно читал каждую субботу по одному телеканалу, – Леонхард Тауб, чьи книги были переведены почти во всем мире на несчетное количество языков, очень пожилой и очень больной человек, на великолепном немецком, настоящем «хохдойч», крикнул этим троим – с бутылкой, нацистским флагом и мегафоном:

– Вы – подонки!!! Что вы знаете о фашизме, дерьмо и ничтожества! Что вы вообще знаете про эту жизнь, мерзавцы?!

У Мики в висках уже гремел колокол и голова раскалывалась от вскипавшей ненависти…

Не было никого вокруг!… А с пригорка на двух стариков, один из которых уже терял сознание, неслись трое пьяных, разъяренных здоровых парней – с бутылкой, мегафоном и флагом со свастикой…

В последнюю долю секунды в воспаленном мозгу Мики отчетливо промелькнуло:

ВСЕХ ТРОИХ…

… СРАЗУ!…

… В ЖИВЫХ НЕ ОСТАВЛЯТЬ НИКОГО!!!

***

На следующий день почти все газеты Баварии напечатали одну и ту же фотографию «известнейшего писателя-сатирика» Леонхарда Тауба, не дожившего до своего шестидесятипятилетнего юбилея всего один месяц. Леонхард Тауб скончался вчера в приемном покое клиники «Воген-хаузен» от острой сердечной недостаточности в 17 часов 15 минут вечера. Отпевание и погребение покойного состоятся в капелле при кладбище «Нордфритхоф» тогда-то и тогда-то…

А газеты «Абендцайтунг» и «Бильд», в разделах криминальной хроники городских происшествий, сообщили, что вчера же в Английском парке были обнаружены трупы трех молодых людей: Г. – 24 года, М. – 22 года, Ф. – 20 лет. Как показало вскрытие, произведенное судебно-медицинскини экспертами, все трое перед смертью находились в состоянии сильного алкогольного опьянения. В результате чего у двадцатичетырехлетнего Г. оказалось обширное кровоизлияние в мозг, у двадцатидвухлетнего М. – паралич сердечной мышцы, а у двадцатилетнего Ф. – разрыв аорты. Полиция ведет следствие…

– Это сделал ты? – впрямую спросил Альфред.

– Да, – без колебаний ответил Мика.

– Ты спасал Леву Тауба?