Мифы, в которых нам жить

Например, при повторном переживании в ходе психолитического лечения кошмара первых стадий родовой травмы — тех минут, когда матка начинает сокращаться и у запертого в утробе плода пробуждается от страха, боли и чувства опасности первичное самосознание, — до смерти перепуганного пациента захлестывает острейшее ощущение того, что страдания составляют саму основу бытия. В голове мелькают фантазии о пытках инквизиции; переполняющие чувства метафизического бедствия и экзистенциального отчаяния вызывают отождествление с распятым Христом («Боже Мой! Боже Мой! Для чего Ты Меня оставил?»), Прометеем на скалистой вершине или Иксионом с его вращающимся колесом. Мифическое настроение соответствует буддийскому «вся жизнь — страдание»: в страхе и боли человек появляется на свет, в страхе и боли умирает, да и в промежутке его не ждет почти ничего кроме страха и боли. «Суета сует, все суета». Пациента охватывает навязчивое желание докопаться до «смысла», и если ЛСД-переживания прервутся на этой тоскливой ноте, человека долго не оставляет ощущение тошнотворности и бессмысленности жизни, больше похожей на омерзительную и безрадостную преисподнюю, откуда нет выхода ни в пространстве, ни во времени — мы и вправду будто «за закрытыми дверями». Остается разве что самоубийство, которое в подобных случаях Низменно покорно, тихо и беспомощно: утопление или горсть таблеток снотворного.

Однако при переходе к обостренным ощущениям второго этапа родовой травмы, долгой и мучительной борьбы с мышцами родовых путей, общее настроение и образный ряд становятся неистовыми. Господствуют уже не смирные, а яростные страдания с признаками жестокости и садомазохистской страсти: фантазии о кровавых войнах или схватка» с громадными чудовищами, видения гигантских приливных волн и потопов, разгневанных богов, обрядов жертвоприношений, сексуальных оргий, сцен страшного суда и так далее. В столкновениях пациент одновременно видит себя и жертвой, и нападающей стороной; по мере того как нарастает общая острота агонии, он постепенно приближается к мучительному порогу и наконец пересекает его. Доктор Гроф метко назвал этот ужасающий перелом «вулканическим блаженством», так как в нем сливаются все крайности боли и наслаждения, счастья и ужаса, жажды убивать и нежной любви. Соответствующая мифическая символика — та же, что в религиозных откровениях мучений, чувства вины и самопожертвования: ярость Господня, всемирный Потоп, Содом и Гоморра, Моисей с десятью заповедями, Христос на кресте, вакханалии, умерщвление жертв в храмах ацтеков, Шива-Разрушитель, отвратительная пляска Кали на погребальном костре и фаллические обряды Кибелы. Самоубийства, совершаемые в этом «дионисийском» настроении, носят разнузданный характер: человек может вышибить себе мозги, спрыгнуть с моста на рельсы перед несущимся поездом и тому подобное; порой самоубийство замещается бессмысленными и жестокими убийствами. Пациент одержим ощущением агрессивного напряжения, смешанного с предчувствием неизбежной катастрофы, что вызывает предельную вспыльчивость и склонность провоцировать конфликты. Ему кажется, что весь мир полон опасностей и несправедливости. Карнавалы с их дикими выходками, буйные увеселения с беспорядочным сексом, пьяные оргии и разгульные танцы, насилие во всех его проявлениях, головокружительные авантюры и смертельный риск — вот образ жизни, помеченный свирепой стадией родовой травмы. В ходе сеансов лечения возврат к этому событию может привести к кульминации ужасающего кризиса подлинной гибели эго, полного уничтожения на всех уровнях, за которым рождается наконец величественное, беспредельное ощущение свободы, нового рождения и спасения, сопровождающееся беспримерными переживаниями декомпрессии, пространственного разрастания» ослепительно яркого света. Человеку видятся павлиньи перья, радужные переливы, раскрашенные небесной синью и золотом гигантские залы бесконечными рядами колонн и хрустальными светильниками и прочие подобные картины. Ощущения чистоты и незапятнанности вызывают у пациента всепоглощающую любовь к людям, свежее восприятие искусства и красоты природы, непреодолимую жажду жизни, готовность прощать, чудесное чувство всеобщей гармонии, согласия с окружающим миром и близости к Богу.