Мифы, предания и сказки Западной Полинезии

Этого самого ребенка течением отнесло к Лофанга и там волной вынесло на прибрежные скалы. Спустя какое-то время на берег сошли супруги и услышали крики несчастного младенца: лицо его уже принялась клевать какая-то морская птица. Супруги взяли ребенка к себе, усыновили его и дали ему имя Муни.

Муни вырос сильным и крепким, но все повадки, привычки его казались чрезвычайно странными. Жители тех мест завидовали Муни и не любили его. Они все думали, как бы оскорбить его, как бы подвергнуть его испытанию, опасности. И вот наконец придумали. Было решено поставить на том берегу навес для лодок; тем супругам поручили одним поставить целую стенку этого навеса. Жители считали, что нашли верный способ изгнать супругов из поселка: все были уверены, что им не справиться с задачей. К тому же люди прямо сказали тем супругам, что их Муни все время спит и ничего другого не умеет, кроме как спать.

Супруги поняли, что попали в беду, и загрустили: было ясно, что с таким заданием им не справиться. Но когда Муни проснулся и узнал, чем они опечалены, он сказал им:

— Не горюйте, доверьте это дело мне.

На следующий день Муни пошел и свалил несколько кокосовых пальм, а затем выкорчевал из земли дерево кока — дерево с красной древесиной. Все это он сделал в мгновение ока, необычайно быстро.

Тут люди еще больше рассердились на Муни, и супруги, испугавшись, как бы им самим не причинили какого зла, решили разделаться с Муни.

Они приготовили длинную сеть и вместе с Муни отправились на промысел к острову Меама. Прибыв на место, супруги велели Муни оставаться в лодке: они были уверены, что тот скоро заснет и тогда им будет просто отвязать лодку и пустить ее в открытое море. Так все и вышло; подкравшись к лодке, они вытащили из нее весло, шест, черпак для воды и все остальное. Отвязав лодку, они бросились скорей назад, на Лофанга [548]. А Муни волны понесли в открытое море. Он продолжал себе спать и непременно бы погиб, если бы разбитая плошка кумете, оставшаяся в лодке, не застучала о борт: лодка была уже почти до самого верха полна воды. Тут Муни проснулся и понял, что произошло. На счастье, вдали еще был виден островок Као. Вычерпать воду из лодки для Муни было несложно. Один взмах руки — и на носу уже было сухо. Еще один взмах руки — и на корме тоже было сухо. Вот так вычерпав воду, Муни вырвал один из планширей своей лодки и двинулся к Лофанга, гребя им, как веслом.

Муни достиг родного берега с наступлением темноты. Он вышел на берег и остановился отдохнуть у бананового дерева, что росло рядом с его домом. Тем временем супруги в доме разговаривали между собой:

— Хорошо, что парень погиб. Ведь мы даже не знаем, чей он сын, а сами чуть не приняли смерть из-за него.

Так Муни впервые узнал, что это не его родители.

Он вошел в дом и обратился к супругам:

— Скажите мне, кто мои родители, и я отправлюсь искать их.

Супруги отвечали:

— Твои родители — на Большом Тонга, так что отправляйся туда. Станешь на якорь у берега Телио, в Хихифо, а там, как увидишь бегущую дрофу, следуй прямо за ней: она и укажет тебе путь к родительскому дому.

Взяв с собой одного фиджийца, Муни поплыл на Тонгатапу. Они прибыли в Телио, и там Муни велел фиджийцу поставить лодку на якорь. Долго маялся фиджиец, пытаясь воткнуть в прибрежную землю якорный кол, но у него так ничего и не вышло. Следы его попыток до сих пор видны на берегу в Телио. Наконец он воскликнул:

— Здесь везде сплошной камень!

Тогда Муни вылез из лодки и с первой же попытки загнал якорный кол так глубоко в землю, что его не стало видно. Он ушел в землю так глубоко, что никто по сей день еще не видел дна того отверстия [549].

И вот Муни пошел по берегу и увидел бегущую дрофу. Тут она как раз поднялась в воздух и полетела прочь от берега, к зарослям деревьев. Муни двинулся туда. Там в шалаше лежал его отец. Пышная борода отца была похожа на темную тапу. Муни подошел и заговорил с ним, а Мотуку-веэ-валу еще не знал, что перед ним его сын. Но стоило Муни приступить к объяснениям, как отец все понял, принялся осыпать его поцелуями и начал рассказывать о своей судьбе.

Муни попросил отца созвать всех родственников, а сам решил пока отправиться на прогулку. Отпуская сына на прогулку, Мотуку умолял его не говорить громко и не шуметь: ведь он, Мотуку, все еще прятался от врагов, одолевших его. Оттого-то он и скрывался в шалаше, боялся показаться победителям на глаза. Узнав это, Муни громко вскричал:

— Вставай же и зови всех наших, а я пойду и найду тех, с кем надо сражаться!

Это означало, что он идет искать Пунга, чтобы наказать его.

Пунга же жил в Поха[550]. Там стоял большой, закрытый со всех сторон дом, в котором жили его наложницы. А еще там стояло необыкновенно высокое дерево, на котором всегда сидела целая стая летучих лисиц [551]. Одна из лисиц была светлая. Это-то и отличало жилище Пунга: светлая лисица была его особым знаком.