Мифы, предания и сказки Западной Полинезии

Лупе-овалу сказала духам, что их обоих надо убить — и Матаика-моана и Мапуи-кауфанга. Так и было сделано. А затем духи поплыли сообщить об этом тем супругам — Анга-тукуау и Туна-маиланги-афу, а от них двинулись к себе в Пулоту.

Примечание № 76. [30], начало XX в., о-в Тонгатапу, с тонганск.

Из этого текста видно, что представления тонганцев о подземном мире были весьма разноречивы: Лупе-овалу живет и на своем острове, где ее охраняют ветры, и в Пулоту, затем оказывается только в Пулоту и оттуда возвращается на землю.

77. Происхождение звезды Тапу-китеа

Рассказывают, что жили некогда два простака, два панго [485] — Тану на востоке Тонгатапу и Китеа на западе. И вот до Китеа дошел слух, что на востоке острова тоже живет панго, и тогда Китеа решила отправиться туда и разыскать этого панго.

Китеа, женщина-панго, пришла к Тапу, когда тот работал на своем ямсовом поле. Она села на краю поля и позвала Тапу:

— Простачок панго, иди сюда.

Тапу оставил свою палку-копалку и подошел к ней. Вместе они пошли к дому Тапу, там он накормил женщину и оставил ее у себя. Так они зажили вместе. Наконец Китеа понесла и сказала Тапу, что теперь им надлежит идти на запад острова: она должна родить там.

У них родился сын, которого было решено назвать Тапу-китеа [486]. Когда мальчик подрос, его проказам не стало границ, его дерзости — предела. Родители утратили счастье и покой, потому что проказливый, непослушный ребенок умудрялся навредить всякому, рассердить и знатного человека, и простолюдина.

И наконец родители решили, что ребенка придется убить: тогда он поднимется на небо, а они смогут спокойно смотреть на него с земли. Уж очень измучил их этот ребенок. Так и было сделано. Тапу-китеа отправился на небо и с тех пор появляется в нем звездой.

Примечание № 77. [30], начало XX в., о-в Номука, с тонганск.

Ср. № 35 и 78. Тапу-китеа — тонганское название Венеры.

78. Происхождение Магеллановых Облаков

Некогда жил в Ваини, на Тонгатапу, высокий вождь Маафу [487]; потомки его живут здесь и по сей день. Каждый вечер Маафу ходил купаться в водоем Туфатакале (название это происходит от имен супругов, которые некогда жили там: мужа звали Туфа, жену — Кале). С собой он всегда брал губку из кокосовых волокон. После купания он бросал эту губку на плоский камень, стоявший у самого водоема.

А рядом с тем водоемом жила большая ящерица. Каждый раз, когда Маафу заканчивал купание, ящерица подбиралась к камню и съедала кусок кокосовой губки. Шло время, и вот произошло необычайное: у ящерицы родились близнецы, и не ящерки, а по всему — но виду, облику и по величине — человечки. Она назвала их Маафу Тока и Маафу Леле [488].

Год сменялся годом, мальчики выросли и однажды пришли к матери с такими словами:

— Довольно нам жить здесь в одиночестве и неизвестности. Скажи нам, кто наш отец, и мы пойдем его искать. Мы хотим жить у него.

Старая ящерица понимала, что все равно не удастся скрыть двух ее юных красавцев. С тяжелым сердцем натерла она их ароматным маслом, убрала им волосы, повесила на шею гирлянды из листьев и цветов. А затем рассказала, как и по какой дороге дойти до поселка. В конце дороги они увидят большой дом, в том доме множество людей будет сидеть за кавой [489]. Сразу входить в этот дом не следует: надо посмотреть, кому из сидящих там оказывают наибольшие почести. Это и будет их отец, Маафу, к которому надлежит им подойти.

Итак, сыновья простились с матерью. Следуя ее советам, они очень скоро добрались до того большого дома, где все сидели и пили каву. Они сразу узнали отца, но решили подождать окончания пира и только тогда вошли в дом. Пока они проходили между сидящими там людьми, все поворачивались друг к другу с одним и тем же вопросом: кто эти два красавца? Никто не знал, и было решено, что с Хаанаи или с Вавау приплыла какая-то лодка.

А юноши приблизились к Маафу и сели скрестив ноги на землю рядом с ним. Почтительно ждали они, чтобы Маафу обратил на них внимание. И вот он заговорил:

— Мы не знаем ни кто вы, ни откуда прибыли. Расскажите же нам.

В ответ они сказали кратко, что Маафу приходится им отцом.

Маафу не стал спорить и не спросил даже, кто их мать, боясь, что и она захочет поселиться у него.

Итак, юноши остались у Маафу. Они еще выросли, совсем возмужали. Но, может, из-за необычайного их рождения они были живым воплощением хитрости и зла. А по сноровке и прыти, по ловкости в игре и особенно по умению метать дротик и копье они превосходили всех.

Раз они сломали ногу племяннику Маафу. Но и это не так взволновало Маафу, как волновала его собственная судьба: он все время должен был служить сыновьям мишенью. Они метали свои дротики так, что те пролетали у Маафу над ухом, самого его, конечно, не задевая.