Мифы Первой мировой

1 (14) ноября 1916 г. лидер кадетской партии Павел Николаевич Милюков произно­сит в Думе знаменитую речь «Глупость или измена». В ней он прямо обвинил предсе­дателя правительства Штюрмера, Распутина и приближенных к ним шодей в подготовке сепаратного мира и измене. Была объявлена открытая борьба против Кабинета мини­стров, пока реальная власть в стране не перейдет от Николая II к парламентскому большинству. В ночь на 17 декабря 1916 г. группой монархистов, включая великого князя Дмитрия Павловича, ради спасения престижа царской семьи был убит Распутин. Но и это не помогло. 24 декабря великий князь Николай Михайлович пишет вдовствующей императрице Марии Федоровне: «Речь идет о спасении престола — не династии, которая еще прочна, но теперешнего государя. Иначе будет слишком позд­но… Вся Россия знает, что покойный Распутин и А. Ф. одно и то же. Первый убит, теперь должна исчезнуть и другая». То есть даже убежденные монархисты и родственники Николая II не видели другого выхода, кроме физического устранения ближайших к царю лиц. Что же говорить об оппозиционных партиях? И одновременно убийство Распутина показало полную безнаказанность таких действий.

Нужен был только повод, и им стал нараставший дефицит хлеба в столице. По дан­ным С. И. Нефедова, в течение 1916 г. среднемесячное потребление муки в Петрогра­де составляло 1 276 000 пудов. Перебои с поставкой начались в ноябре, когда в столицу было доставлено 1 171 000 пудов. В декабре поставка упала до 606 000 пудов, в январе было доставлено 731 000 пудов. В течение первых 2 месяцев 1917 г. установленный план снабжения Москвы и Петрограда хлебом был выполнен только на 25 %. Петроград жил за счет запасов, которые стремительно уменьшались. С 15 января до 15 февраля запасы муки уменьшились с 1426 до 714 000 пудов. 13 февраля градоначальник А. П. Балк сообщал премьер–министру, что за последнюю неделю подвоз муки составлял 5000 пудов в день при норме 60 000 пудов, а выдача муки пекарням — 35 000 пудов в день при норме 90 000 пудов.

22 января на экстренном совещании руководителей ведомства путей сообщения было решено обратиться к морскому министру с просьбой в первую половину февраля снаб­жать Петроградский район запасами английского угля, чтобы временно снизить на­грузку на Северо–Донецкую железную дорогу. Ставке Верховного командующего предложили сократить с 1 по 14 февраля перевозку пополнения на фронт и части ин­тендантских грузов. 4 февраля из‑за снежных заносов было фактически прервано движение на Московско–Киево–Воронежской железной дороге.

Наконец 23 февраля (8 марта) начинается революция. 26—28 февраля запасные ба­тальоны Павловского, Волынского, Литовского, Преображенского, Саперного гвардей­ских (!) полков первыми переходят на сторону восставших. 28 февраля беспорядки охватили все части петроградского гарнизона. Депутат Думы, прогрессист (т. е. опять‑таки не большевик), инженер путей сообщения A. A. Бубликов распоряжается не пускать царские поезда севернее линии Бологое—Псков, вплоть до разбора пути при попытке прорваться силой. Одновременно была запрещена перевозка войск по же­лезным дорогам в радиусе 250 верст от Петрограда. 1 (14) марта к Государственной думе прибывает Гвардейский флотский экипаж во главе со своим командиром, великим князем Кириллом Владимировичем, приколовшим к своему форменному пальто красный бант — символ революции и разославшим начальникам частей Царскосельского гарни­зона записку: «Я и вверенный мне Гвардейский экипаж вполне присоединились к но­вому правительству. Уверен, что и вы и вверенная вам часть также присоединитесь к нам».