Мифы Первой мировой

Да, в России за время войны было построено 205 бронеавтомобилей (по данным Ко­ломийца, по данным Федосеева — 201), но подавляющая их часть — на импортных шас­си, с импортными моторами и зачастую — с импортным вооружением. В то же время из‑за рубежа было поставлено порядка 500 броневиков фирм «Остин», «Рено», «Армстронг–Уитворт», «Фиат» (шасси) и других. Русские специалисты успешно приме­няли тяжелые пушечные броневики, могли оценить достоинства и недостатки зарубеж­ных конструкций, вносили усовершенствования — проводили перебронирование и т. п., предлагали оригинальные концепции применения (бронеавтомобили Джеффери–Поплавко задумывались как одни из первых БТР), но физически не могли обеспечить массовое производство собственных конструкций, как, например, трехколесных САУ Федорова. Полковник Гулькевич был вынужден для своего проекта 1915 г. бронированного гусе­ничного трактора, фактически — русского танка, использовать шасси тракторов «Алис–Чалмерс Мотор трак». В то время, когда на Западном фронте в 1916—1917 уже шли в бой сначала десятки, потом сотни танков одновременно, по проекту Гулькеви­ча удалось изготовить… два бронетрактора — «Илья Муромец» и «Ахтырец», на­званных «танками русского типа», первый — в ноябре 1916 г. При этом предполага­лось придавать по 40 бронетракторов на один армейский корпус. В 1917 г. Пути­ловский завод изготовил 34 комплекта деталей для переделки по проекту Кегресса броневиков «Остин» в полугусеничные. И 12 таких бронеавтомобилей было изготовлено, только… с июля 1919 г. по март 1920 г., уже при другой власти. Как пишет М. Н. Свирин, только на 1918 г. с помощью французских специалистов и документации, ожидавшихся осенью 1917 г., планировался выпуск боевых машин на заводе «Русский Рено» в Рыбинске. Они должны были быть па шасси гусеничного трактора, массой около 12 т, с вооружением из 75–мм пушки и 8–мм пулемета Гочкис. В реальном 1918 г. западные танки выпускались уже не сотнями, а тысячами.

При этом реальные бронеавтомобили ни в коей мере не могли служить полноценной заменой танка, успешно разрывавшего проволочные заграждения и ползавшего по усе­янному воронками полю боя. Даже лучшие бронеавтомобили, отягощенные броней и во­оружением, могли использоваться только по шоссе, укатанным грунтовым или заснеженным дорогам, что отмечалось еще во время войны. На Западном фронте батальон броневиков успешно показал себя в ряде боев 1918 г., но в условиях развитой и качественной дорожной сети.

А бронепоезда, как мы видели в предыдущей главе, как серьезное средство совре­менного поля боя против сильного противника, отвергались еще в Англо–бурскую войну.

То же наблюдалось и в других областях.

В итоге, несмотря на неоднократные попытки и даже первоначальную фору в неко­торых видах вооружения, к 1917 г. по большинству позиций разрыв не только не со­кратился, но, наоборот, увеличился, как в количестве, так и качестве. Особенно в авиации, танках, тяжелой артиллерии, боевой химии, тыловом обеспечении… Как писал позднее H. H. Головин, «те, кто упорствует в приложении к 1917 г. масштаба 1914 г., могут быть уподоблены пассажиру скорого поезда, ожидающему увидеть в окно через несколько часов пути все тот же вид, который представлялся ему рань­ше».

БРУСИЛОВСКИЙ ПРОРЫВ

В популярной литературе Брусиловский (ранее — Луцкий) прорыв называют лучшей операцией Первой мировой, единственным прорывом стационарного фронта.

Тем не менее, немцы провели Горлицкий и Свенцянский прорывы еще в 1915 г., за­тем — Рижская операция 1917 г., Капоретто, в 1918 г. — «наступление кайзера» (или «наступление Людендорфа») из нескольких прорывов фронта. Антанта, в свою очередь, создала «черный день немецкой армии».

Ирония судьбы в том, что операция Юго–Западного фронта под командованием Бру­силова, являясь частью русского стратегического плана войны 1916 г., вначале имела чисто демонстративную задачу, с целью выручить из тяжелого положения ита­льянскую армию. Как это произошло?

К весне 1916 г. немцы и австрийцы не имели единого плана войны — Фалькенгайн предлагал обескровить Антанту сражением за Верден, Гинденбург и Людендорф хотели сначала окончательно вывести из войны Россию, а Конрад — Италию. В свою очередь, Антанта в декабре 1915 г. и марте 1916 г. выработала единый стратегический план, по которому летом французы отражали немецкое наступление, англичане как можно скорее перебрасывали войска на континент, русские и итальянцы путем нажима на противника не давали бы ему перебросить силы со своих фронтов. Немцы упредили эти замыслы, начав в феврале Верденскую операцию.