Мифы о России и дух нации

Подытоживая два века этнографических наблюдений в России, Д. К. Зеленин констатировал, что из всех восточных славян «самой большой и даже болезненной чистоплотностью [речь идет не только о телесной чистоте, но о чистоте жилища — А.Г.] отличаются севернорусские» 99 — т. е. обладатели окающего говора (в отличие от акающих «южнорусских»). Если качество жизни коррелятно чистоплотности, напрашивается вывод, что выше всего оно у нас исстари было в автохтонных великорусских краях, постепенно снижаясь к югу, в места более позднего русского заселения.

Но пойдем далее. Почему-то все договорились, что Русь-Россия сильно отставала от своих западных соседок по благоустройству жизни. Мы не раз читали о том, что средневековые европейские города были, во-первых, авангардами свобод, а во-вторых, именно в них было легче жить благодаря их большему благоустройству и множеству изобретений, сделавших быт терпимее и приятнее. К свободам мы вернемся позже, пока займемся бытом.

Среди изобретений средневековой Европы нельзя не упомянуть балдахин. Почему в домах богатых людей появились балдахины? Это был способ защиты от клопов и прочих симпатичных насекомых, падавших с потолка. Антисанитария сильно содействовала их размножению. Помогали балдахины мало, ибо клопы чудно устраивались в складках. В другом конце мира — то же самое: «Блохи — препротивные существа. Скачут под платьем так, что, кажется, оно ходит ходуном» — пишет знатная японка XI века 100.

У нас уже шла речь о том, что дамы двора Людовика-Солнце постоянно почесывались. Но к этому надо добавить, что поскольку они, будучи пышны телом, не всюду могли дотянуться, были придуманы длинные чесалки. Их можно видеть в музеях, они из слоновой кости, часто дивной работы. В большом ходу были хитроумные блохоловки, тоже нередко высокохудожественные.

Правда — нет худа без добра, — всему этому ужасу мы обязаны появлением духов. Это действительно очень важное европейское изобретение.

Сравним быт горожан

Блоки и другие устройства для втаскивания тяжелых предметов через окна также не могли появиться на Руси — не было нужды в подобных устройствах. Жизнь в русских городах не толкала и к разработке разных типов междуэтажных лестниц внутри узкого жилища, которое необходимо было втиснуть между двумя соседними.

Изобретательность решает только те задачи, которые ставит жизнь. Там, где дома из дерева, чаще пожары. Именно поэтому на Руси появились сборно-разборные деревянные дома с пронумерованными деталями. Английский путешественник Уильям Кокс увидел это в 1778 году так: «Покупатель, являясь на рынок, объявляет, сколько хочет иметь комнат, присматривается к лесу и платит деньги… Не стоит большого труда перевезти дом и собрать в одну неделю» (W. Coxe «Travels in Poland, Russia Sweden and Denmark». London, 1784). Сборные дома появились в России очень давно. Адам Олеарий описал их за полтора века до Кокса, но существовали они исстари. Дипломат Адольф Лизек видел (в 1675) в продаже разборную колокольню. Продавались даже мосты и башни! 101.

Русские путешественники, попав в Европу, удивлялись: как это можно жить в каменных домах? Они находили это крайне нездоровым. (Миллионы людей во всем мире продолжают находить это по сей день.) Когда же каменные постройки стали, тем не менее, распространяться и в России, стены внутри комнат обшивали тесом, подкладывая под него мох 102.

В Европе, где дрова продавались на вес, а меха были доступны немногим, простые люди гораздо больше страдали от холода зимой, чем в России, где зимние морозы куда суровее, зато были дешевы меха и дрова.

Изобилие презирает мелочность. Там, где говядину продавали не на вес, а по глазомеру (см. выше), едва ли могла возникнуть потребность в особо точных весах. Там, где все дешево, легче прожить, а оттого меньше воров и меньше замков. Замки вплоть до петровских времен были редкостью, и не из-за недостатка мастеров. Павел Алеппский, сын антиохийского патриарха, посетивший в 1655 «железный ряд» на московском рынке, восхищается «железными вещами: и принадлежностями… превосходной работы». Но в замках москвитяне, как видно, особо не нуждались. А вот в лондонском музее Виктории и Альберта замкам отведено несколько залов, нужный был предмет.