Мифы о России и дух нации

Там, где наговаривать на себя неприлично, никто усомнится в серьезности исходящего из России заявления о том, что русским коллективно присущ маниакально-депрессивный психоз, каковой и определил всю историю страны. Ведь такое никто про себя зря не скажет! А раз не зря, то на это утверждение (из многократно перепечатанной всеми, кому не лень, статьи «Россия № 6» В. Новодворской; эта тетя неспроста известна под кличкой «Жириновский для интеллигенции») позволительно ссылаться как на экспертное заключение.

«Тысячу лет угнетали народ, держали его в полуголодном состоянии!» — патетически и, кажется, даже убежденно восклицает с экрана писатель Э. Радзинский, выпускник Историко-архивного института. (О «тысячелетнем полуголодном состоянии» у нас речь уже шла 86, и мы к этому еще вернемся.)

«Больные города. Больной народ. Больное поколение. То, что называется сейчас гуманитарной катастрофой», — в голос рыдает журналистка А. Боссарт («Новая газета», № 66, 2000).

Пикет у Думы. На одном из лозунгов: «Народу, голосовавшему за коммунистов, — вотум недоверия!» (И о «неправильном народе» поговорим тоже.)

А уж если оценки дал «the famous Russian philosopher» Бердяев, их положено принимать просто как окончательные истины. «Знаменитый русский философ» сказал, среди прочего (я уже имел неудовольствие цитировать эту выдающуюся мысль): «Развитие России было катастрофическим» — и уже не сосчитать, сколько раз это повторили разные ленивые и нелюбопытные 87.

Когда очередная телевизионная дура задает собеседнику такой вопрос: «Как по-вашему, Россия — страна рабская или бандитская?» (вполне заурядный вопрос на нашем телевидении, резко реагировать на такое считается неинтеллигентным), это мало содействует душевному комфорту обычного, нормального человека.

Его ребенок приносит из школы учебник, где истории второй мировой войны отведено десять страниц (об этом учебнике довольно много писали, но все равно не хочу делать ему дополнительную рекламу), и из этих страниц явствует, что победу над гитлеровской Германией одержал генерал Эйзенхауэр. Действиям на советско-германском фронте отведено две страницы из десяти. Сталинградская битва не упомянута за незначительностью.

И сколько уже было подобных учебников! Каждому периоду русской истории в них (после строгого экзамена) выставляется двойка.

Качество жизни и счастье как объекты исторического анализа

Печально, но факт: есть нации кичливые и некичливые. Первые склонны к бесконечному восхищению собой, вторые более скромны, к тому же берут на веру восхищение первых. Именно первые еще в прошлом веке подарили человечеству несколько мыслителей, напористо внушавших — и внушивших, — что только их страны («передовые», «прогрессивные») развиваются правильным образом и должны ставиться в пример прочим — «отсталым» и (или) «реакционным». Пример, видимо, недостижимый, поскольку отсталые нации, будучи «вне-историческими», прожили Средние века и Новое время не должным образом, и потому отстали навек.

Эти донаучные представления дожили до наших дней. Их отголоском является, например, призыв к «возвращению России на большак мировой цивилизации». Нет такого большака. Даже школьникам уже как-то неловко объяснять, что у каждой страны свой «большак» — если уж мы допускаем метафору пути (хотя она еще мало кого не сбила с толку).

Критерии, на основе которых «прогрессивным» объявляется так называемая западная модель развития (допустим, что несмотря на разнообразие исторических судеб отдельно взятых западноевропейских стран, ее усредненный алгоритм поддается вычислению), не выдерживают критики. Да, эта модель подготовила переход к представительной демократии, либеральной экономике, «гражданскому обществу», соблюдению основных прав и свобод. Но этот переход произошел по большому счету только за последний век, от силы полтора, после череды мучительных, невыносимых столетий. Если подразумеваемая цель общественного развития всякой страны состоит в том, чтобы в ее населении на каждый данный исторический момент была как можно выше доля людей, имеющих удовлетворительные для своего времени жизненные стандарты (не будем говорить «счастливых»: среди людей Средних веков уже не провести социологический опрос о счастье), можно ли признать путь Запада блистательным? Выходит, что нельзя.