Мифы о 1945 годе

«От осведомлённых людей мы услышали самый подробный рассказ, какой можно было услышать в то время ( выделения везде мои. — С.К.)об этих финальных сценах», — заключал сэр Уинстон.

Английский премьер — не сотрудник советского «СМЕРША», он подписки о неразглашении военных и государственных тайн СССР не давал. Так что Черчилль, узнав от русских о сожжении трупа фюрера, мог бы тут же оповестить о сенсации прессу.

Однако не оповестил.

С другой стороны, среди сопровождавших Черчилля русских не было ни одного, кто неоднократно не ставил бы свою подпись под разного рода подобными обязательствами. И почём зря болтать языком с Черчиллем — чтобы получше угодить ему и понравиться — никто их его сопровождавших русских не стал бы.

А раз так, сообщать англичанам о смерти фюрера, указывать место его сожжения и рассказывать «о финальных сценах» они могли только с санкции вышестоящего руководства.

Учитывая ранг «экскурсанта», исходную санкцию на откровенность с ним советских «гидов» мог дать лишь Сталин.

Но Черчилль, повторяю, почему-то не стал сразу «звонить» о том, что ему сказали русские, на всех углах Берлина, на пресс-конференциях и в лондонском Гайд-парке.

Далее… Уже в ходе Потсдамской конференции, на её 11-м заседании 31 июля 1945 года, при обсуждении вопроса о суде над главными военными преступниками произошёл интересный обмен репликами между Сталиным и сменившим Черчилля новым английским премьером Эттли.

Молотов сообщил, что советская делегация согласна принять за основу английский проект документа, но предложил дополнить его после слов «главные военные преступники» словами: «такие, как Геринг, Гесс, Риббентроп, Розенберг, Кейтель и другие».

Эттли затруднился ответить положительно, и началось обсуждение.

Далее — по стенограмме:

«Эттли.Я не думаю, что перечисление имён усилит наш документ. Например, я считаю, что Гитлер жив, а его нет в нашем списке.

Сталин.Но его нет и в наших руках.

Эттли.Но вы даёте фамилии главных преступников в качестве примера.

Сталин.Я согласен добавить Гитлера (общий смех), хотя он и не находится в наших руках. Я иду на эту уступку (общий смех)…»

Смех-то был общим, но вряд ли все присутствующие понимали всю тонкость и юмор ситуации.

К тому времени Сталин знал, что Гитлер мёртв. И поскольку фюрер находился уже в руках Господа Бога, в русских руках он находиться не мог. О чём Сталин всем открыто и заявил.

Да, Сталин не стал прямо разубеждать Эттли относительно его уверенности в том, что Гитлер жив, но Эттли — если бы обладал острым умом — мог бы и сам сообразить, что если Гитлера нет в предлагающемся русскими списке, то в СССР не считают, что Гитлер жив.

Фактически Молотов, оглашая наш список, дал прямое основание для такого, например, вопроса Эттли, или нового президента США Трумэна, или государственного секретаря США Бирнса, или английского министра иностранных дел Бевина: «Маршал Сталин, а почему в Вашем списке нет главного военного преступника — Гитлера? Не означает ли это, что у Вас есть точные сведения о том, что Гитлера уже нет в живых?»

Я уверен, что сам Сталин в подобной ситуации тонкий момент уловил бы и напрашивающийся на язык вопрос задал бы. Сталин ведь был редким умницей. Он, вероятно, такого вопроса от «коллег» и ожидал. Он, скорее всего, и дополнение к английскому документу устами Молотова предложил для того, чтобы провести своего рода тест мыслительных способностей нового английского премьера, нового американского президента и их ближайших сотрудников.

А при этом, как я догадываюсь, Сталин и позабавиться был не прочь. Он ведь не просто обладал чувством юмора. Он обладал этим чувством во всех его нюансах, не понимая шуток лишь тогда, когда они задевали его достоинство как вождя и главы России.

Если бы его собеседники «соль» ситуации уловили и нужный вопрос задали, не думаю, что Сталин начал бы уклоняться от прямого ответа.

Он бы его дал. А почему бы и нет?

Но коль уж вы, ребята, туповаты, то не товарищу Сталину вас просвещать.

Из военной «Большой Тройки» к тому времени лишь сам Сталин сохранил свой статус. Рузвельт умер, Черчилля англичане «прокатили» на выборах. Новые главные партнёры Сталина по сравнению с усопшим Рузвельтом и ушедшим Черчиллем были людьми настолько меньшего калибра — во всём, что Сталин не мог не относиться к ним именно с юмором.

И этот момент тонко и скрыто проявился в описанной выше коллизии.

Есть и ещё одно обстоятельство, позволяющее предполагать, что те, кому надона Западе, в реальном масштабе времени были извещены нами о смерти Гитлера, пусть и в неофициальном — чтобы не вызывать ажиотажа — порядке. Доказательством является то, что «неотысканный» Гитлер так и не фигурировал в «нюрнбергском» списке главных военных преступников, хотя тоже «не отысканный» Борман туда попал, потому что его судьба была неизвестна тогда и нам, в СССР.