Мифы Ктулху

Слабый ветерок неожиданно стих. Тишина стала такой напряженной, словно вот-вот должен был грянуть гром. Я замер, будто некий внутренний инстинкт предупредил меня о надвигающейся опасности. Точно так человек в темноте чувствует присутствие гремучей змеи или болотной пумы, спрятавшейся в кустах. Я вытащил пистолет, оглядел деревья и заросли, но не заметил ни тени, ни подозрительного движения засевших в засаде врагов. Но мои инстинкты были безошибочны. Опасность, которую я учуял, скрывалась не в лесу. Она таилась внутри хижины, выжидая. Пытаясь отогнать это чувство и неопределенные подозрения, я заставил себя идти вперед. И вновь я замер, ступив на крошечное крылечко и вытянув руку с намерением открыть дверь. Холодная дрожь прошла по телу — чувство, какое охватывает человека, вдруг увидевшего в бурю, меж вспышек молний, раскинувшего перепончатые крыла диавола или небесное огненное знамение. Впервые в жизни я понял, что боюсь. Черный ужас затаился в этом угрюмом срубе, спрятавшемся под кипарисами, обросшими мхом; он пробудил во мне примитивные инстинкты, унаследованные сквозь века от древних пращуров. Паника, увы, тоже давала о себе знать.

И тут во мне проснулись полузабытые воспоминания. Я вспомнил историю про то, как люди, исповедовавшие вуду, оставляли свои хижины под охраной могущественного духа джуджу, который мог свести с ума или убить любого незваного гостя. Белый человек приписывал такие смерти суеверным страхам и гипнотическому внушению… Ужас, которым я дышал, словно невидимым туманом, исходил из отвратительного сруба. Я почувствовал, насколько реален джуджу — гротескный лесной образ, которым вудуисты символически помечали свои жилища.

Сола Старка здесь не было. Но он оставил злого духа охранять это логово.

Я отступил. Мои руки покрылись бусинами пота. Люди и звери — не единственные существа, обитающие на этой планете. Существуют и невидимые твари — черные духи из глубин болот и с топкого речного дна. Негры знают о них, и одно такое безымянное нечто поджидало меня в темной хижине, в чьи окна я с опаской заглядывал.

Мой конь дрожал словно лист и звал меня жалобным ржанием. Я вскочил в седло, отвязал поводья, борясь с желанием ударить его шпорами и сломя голову поскакать по тропинке прочь. Невольно я выдохнул с облегчением, когда угрюмая поляна пропала из вида. Едва сруб исчез из поля зрения, я почувствовал себя круглым дураком, но слишком уж ярко отпечаталось в моей памяти пережитое там. И дело было даже не в страхе, который на меня нагнал тот пустой сруб. Я отступил из чистого инстинкта самосохранения — такого же, как тот, что не дает белке забежать в логово гремучей змеи.

Мой конь зафыркал и резко метнулся в сторону. Пистолет оказался в моей руке, прежде чем я разглядел, что испугало скакуна. Снова — тот низкий издевательский смешок, уже знакомый!..

Девушка прислонилась к наклоненному стволу дерева. Руки она заложила за голову, нагло выставляя напоказ грудь и бедра. Дневной свет ничуть не рассеивал ее варварские чары. Близость сумерек усиливала и приумножала их.

— Почему ты, Кирби Бакнер, не зашел к джуджу? — усмехнулась она, опустив руки и шагнув вперед. Она была одета так, как никогда не рядились женщины с болот. Сандалии из змеиной кожи расшиты узором морских ракушек — в этих краях их никто не собирал. Короткая темно-красная юбка из шелка, закрывавшая полные бедра, держалась кушаком со вшитыми бусинами. Дикарские браслеты на запястьях и лодыжках позвякивали при каждом движении — тяжелые украшения из грубо выкованного золота выглядели исконно африканскими. Больше на ней ничего не было. На животе и груди я различил слабые штрихи ритуальной татуировки.

Квартеронка рисовалась передо мной, явно насмехаясь. Ее глаза триумфально и злобно сверкали, красные губы кривились в жестоком веселье. Глядя на нее, легко можно было поверить в истории о суровых пытках и увечьях, наносимых женщинами-туземками захваченным врагам. Она выглядела чужой даже здесь, на болотах. Этой дикарке больше подошла бы другая обстановка — дикие, клубящиеся знойными испарениями джунгли, костры каннибалов, залитые кровью алтари языческих богов.

— Кирби Бакнер! — Она, казалось, ласкала язычком каждый слог моего имени, при этом интонация ее была оскорбительной. — Почему же ты не вошел в дом Сола Старка? Дверь же не заперта! Ты испугался того, что сидит внутри? Испугался, что выйдешь оттуда слабоумно бормочущим и седым аки лунь?

— Что спрятано в том доме? — прямо спросил я.

Девица засмеялась мне в лицо и прищелкнула пальцами на странный манер.

— Там один из тех, кто пришел аки тать в нощи, когда Сол Старк сыграл на барабане и прочитал черные заклинания, вызывая богов, ворочающихся в бездне болот.

— Что надобно твоему Старку? До его появления черный люд в Ханаане жил спокойно!

Ее алые губы презрительно скривились.