Мифы Ктулху

Желтые и обугленные пятна обнаружились и на лестнице в лишенном окон шпиле. Но когда репортер, добравшись до верха, отодвинул в пазах скользящую дверь и посветил фонариком в черное и странно пахнущее пространство, он не увидел ничего, кроме тьмы и кучи разных обломков возле отверстия. Приговор, естественно, гласил: шарлатанство. Кто-то сыграл шутку с суеверными жителями квартала, а может быть, и некий фанатик решил раздуть страх, чтобы попользоваться им к собственной выгоде. Или же компания жителей помоложе и похитроумнее решили особо затейливо одурачить соседей. Реакция полиции оказалась куда более деловой – решено было послать офицера, чтобы проверить рассказ репортеров. Получив такое задание, трое назначенных поочередно нашли способ отвертеться от поручения, четвертый же отправился без всякой охоты и скоро вернулся, ничего не добавив к отчету репортеров.

И с тех пор в дневнике Блейка нарастает волна ужаса и нервного напряжения. Он корит себя за то, что не сделал чего-то, и в панике ждет нового электрического замыкания. Проверено: Блейк действительно трижды – каждый раз во время грозы – звонил в электрическую компанию и лихорадочным тоном просил, чтобы предприняли предосторожности против любых неприятностей. То тут то там записи его выражают тревогу – репортеры не сумели отыскать металлическую шкатулку с камнем и подвергнутый странному воздействию скелет. Он предположил, что вещи эти были унесены… Но кем, как и куда, оставалось только догадываться. Правда, худшие его опасения относились к себе самому, к некой абсолютно нечистой связи, образовавшейся между его разумом и жутью, обитающей в далеком шпиле, – чудовищным порождением ночи, которое он по беспечности вызвал из запредельных черных пространств. Он все время чувствовал постоянные покушения на собственную волю, и знавшие его в тот период припоминали, как подолгу он сидел с отсутствующим видом у собственного стола и глядел из западного окна на далекий, ощетинившийся шпилями горб за дрожащими городскими дымами. В записях его постоянно описываются одни и те же ужасные сновидения, и он подчеркивал, что мерзкая связь крепнет во время сна. Однажды ночью, например, он проснулся одетым на улице. Не отдавая себе отчета, он спускался к западу с Коллежской горки. Снова и снова повторяет он себе: эта тварь из шпиля знает, как отыскать его.

После 30 июля Блейк словно надломился. Он не одевался, еду заказывал по телефону. Гости отмечали наличие веревок рядом с постелью – он пояснил, что начал ходить во сне и надеется, что с перевязанными в лодыжках ногами или далеко не уйдет, или быстро проснется, если станет развязывать узлы.

В дневнике он описывает ужасный случай, повлекший за собой этот упадок. Отойдя ко сну ночью 30-го, он вдруг почувствовал, что очутился в абсолютно черном пространстве: видел он только короткие неяркие горизонтальные отблески голубого цвета, нюхом ощущал невероятный смрад и слышал над собой любопытные негромкие крадущиеся звуки. В какую сторону он ни поворачивался, всякий раз натыкался на нечто, каждому шуму соответствовал ответный звук сверху – негромкий, шевелящийся, похожий на тонкий скрип дерева о дерево.

Однажды ищущие руки его нащупали каменный столп с пустой верхушкой… Позже он обнаружил, что вцепился в перекладины лестницы, неуверенно пробираясь вверх – туда, где вонь становилась гуще, – когда жгучий порыв горячего ветра сбил его вниз. Перед глазами его разворачивался калейдоскоп фантастических изображений, время от времени расплывавшихся, сменяющихся видом огромной, ничем не ограниченной темной бездны, внутри которой кружили миры и солнце еще более мрачное. Блейк вспоминал старинные легенды о Великом Хаосе, в центре которого развалился слепой идиот, – бог Азатот, повелитель вещей, окруженный плюхающей ордой безмозглых, не имеющих формы танцоров, убаюканный монотонным жужжанием демонической флейты в не знающих имени лапах.

И тут резкий призыв из внешнего мира пронзил его и поверг в невыразимый ужас. Что это было, он так и не узнал, – скорее всего ракета из вечных летних фейерверков на Федерал-хилл – так местные жители поминают своих святых или святых патронов родных деревень в Италии. Как бы то ни было, с громким криком он свалился с лестницы в почти лишенную света палату под нею.

Блейк мгновенно понял, где очутился, и отчаянно бросился вниз по узкой винтовой лестнице, спотыкаясь и разбиваясь на каждом шагу. А потом было кошмарное бегство через просторный неф под пологом паутины, под призрачными арками, вздымающимися вверх к злорадным теням; слепое бегство через заставленный чем-то подвал – и воздух и уличные огни снаружи; а потом безумное бегство вниз по призрачной горе, мимо несущих околесицу домов, через мрачный и безмолвный город черных башен и наконец вверх по отлогой мостовой – к собственной старинной двери.