Мифы Ктулху

Бледное, бесчувственное тело Генри Уэллса лежало на столе (мы с доктором загодя убрали с поверхности все лишнее). При мысли о том, что мне предстоит, я затрепетал: мне придется стоять и наблюдать за живым мозгом моего бедного друга, когда доктор безжалостно откроет его взгляду.

Проворными, опытными пальцами доктор ввел обезболивающее. Меня не покидало гнетущее чувство, будто мы совершаем преступление, против которого Генри Уэллс яростно возражал бы, предпочтя умереть. Ужасное это дело — увечить мозг человеческий. И однако ж я знал, что поведение доктора безупречно и что этика профессии требует операции.

— Мы готовы, — объявил доктор Смит. — Лампу чуть ниже. Осторожнее!

Я наблюдал, как в умелых и ловких пальцах двигается нож. Мгновение я не отводил глаз — а затем отвернулся. От того, что я успел увидеть за этот краткий миг, меня затошнило, и я чуть не потерял сознание. Может, это воображение разыгралось, но, глядя в стену, я не мог избавиться от впечатления, что доктор того и гляди рухнет без чувств. Он не произнес ни слова, но я готов был поклясться: он обнаружил что-то страшное.

— Лампу — ниже! — скомандовал он. Голос звучал хрипло и шел откуда-то из самых глубин горла.

Не поворачивая головы, я опустил лампу еще на дюйм. Я ждал, что Смит станет упрекать меня или даже выбранит, но он хранил гробовое молчание — под стать пациенту на столе. Однако ж я знал, что пальцы его по-прежнему работают — я слышал, как они двигаются. Слышал, как эти быстрые, ловкие пальцы порхают над головой Генри Уэллса.

Внезапно я осознал, что рука у меня дрожит. Мне отчаянно захотелось поставить лампу: я чувствовал, что уже не в силах ее держать.

— Вы уже заканчиваете? — в отчаянии выдохнул я.

— Держите лампу ровно! — выкрикнул доктор. — Если еще раз дернетесь, я… я не стану его зашивать. И плевать мне, если меня повесят! Лечить дьяволов я не брался!

Я не знал, как быть. Лампа едва не падала из рук, а угроза доктора перепугала меня до полусмерти.

— Сделайте все, что можно, — истерически заклинал я. — Дайте ему шанс пробиться назад. Когда-то он был добрым, хорошим человеком…

На мгновение повисла тишина; я боялся, что слова мои пропали втуне. Я уже ожидал, что доктор того и гляди отшвырнет скальпель и тампон и выбежит из комнаты в туман. И только услышав, как пальцы его вновь задвигались, я понял: он решил-таки дать шанс даже тому, кто проклят.

Только после полуночи Смит объявил, что я могу поставить лампу. Облегченно вскрикнув, я обернулся — и лица доктора мне не забыть вовеки. За три четверти часа бедняга постарел на десять лет. Под глазами у него пролегли темные тени, губы конвульсивно подергивались.

— Он не выживет, — объявил доктор. — Умрет через час. Мозг его я не трогал. Я тут бессилен. Когда я увидел… как обстоит дело… я… я тут же его и зашил.

— А что вы увидели? — еле слышно выдохнул я.

В глазах доктора отразился неописуемый ужас.

— Я видел… я видел… — Голос его прервался, он задрожал всем телом. — Я видел… о, непередаваемый кошмар… зло вне формы и обличья…

Внезапно доктор Смит выпрямился и дико заозирался по сторонам.

— Они придут сюда, за ним! — закричал он. — Они оставили на нем свою метку, и они придут за ним. Вам не следует здесь оставаться. Этот дом отмечен печатью уничтожения!

Доктор схватил шляпу и сумку и кинулся к двери; я беспомощно наблюдал. Побелевшими, трясущимися пальцами он отодвинул задвижку; на мгновение его сухопарая фигура четким силуэтом обрисовалась на фоне клубящейся белой мглы.

— Помните: я вас предупредил! — крикнул он и исчез в тумане.

Говард сел на диване и протер глаза.

— Что за злая шутка! — буркнул он. — Нарочно меня усыпить! Кабы я знал, что в стакане с водой…

— Ты как себя чувствуешь? — осведомился я, яростно встряхивая его за плечи. — Идти можешь?

— Сперва меня накачивают снотворным, а потом требуют, чтобы я куда-то шел! Фрэнк, ты неразумен, как всякий художник. Ну, что еще стряслось?

Я указал на безмолвное тело, распростертое на столе.

— Даже в Маллиганском лесу безопаснее, — заверил я. — Теперь он принадлежит им.

Говард вскочил с дивана и ухватил меня за руку.

— Что ты такое говоришь? — вскричал он. — Откуда ты знаешь?

— Доктор видел его мозг, — объяснил я. — А еще видел что-то такое, что не стал… не смог описать. Но он сказал мне, что они придут за ним, и я ему верю.

— Нужно немедленно уходить! — закричал Говард. — Этот твой доктор прав. Мы в смертельной опасности. Даже Маллиганский лес… но в лес нам возвращаться незачем. Есть ведь твой катер!

— Конечно, есть же катер! — эхом подхватил я. Передо мною забрезжила смутная надежда.

— Туман, конечно, смертельно опасен, — мрачно промолвил Говард. — Но даже смерть на море всяко лучше этого ужаса.