Мифы и факты русской истории

Был, говорит легенда, Гришка-рострижка по прозвищу Отрёпкин; уж такая ему по шерсти и кличка была! Пошел он в полночь по льду под Москворецкий мост и хотел утониться в полынью. А тут к нему лукавый и говорит: «Не топись, Гришка, лучше мне отдайся; весело на свете поживешь. Я могу тебе много злата-серебра дать и большим человеком сделать». Гришка говорит ему: «Сделай меня царем на Москве». — «Изволь! Только ты мне душу отдай, и договор кровью напиши!» Гришка и написал кровью, что лукавому душу отдает, а тот сделает его царём на Москве. Только забыл Гришка срок поставить, сколько ему царствовать. И повел его лукавый в Литовскую землю, а там такой туман напустил, что король литовский и все вельможи признали Гришку за царевича Дмитрия Ивановича и повели его с военною силой к Москве, чтобы на царство посадить. Лукавый и на весь московский народ туман напустил, так что все приняли его за прямого царевича Дмитрия Ивановича. Он сел на царство. Тут лукавый стал подущать его, чтобы во всем государстве веру христианскую православную искоренить и поганую латинскую ересь ввести. Испугались московские люди и стали Богу молиться. Собрались архиереи и весь духовный чин и начали служить молебны. Мало-помалу стал спадать туман и все увидели, что на царстве сидит не Дмитрий Иванович, а злой Гришка-рострижка по прозвищу Отрёпкин, и убили его.

Гришка и сам колдун — в народной песне «Гришка Отрепьев» он занимается волхованием:

Стоит Гришка-рострижка
Отрепьев сын
Против зеркала хрустального,
Держит в руках книгу волшебную
Волхвует Гришка-рострижка
Отрепьев сын.

Пытается Гришка спастись колдовством и в момент своей погибели, но не успевает:

Обступила сила кругом вокруг,
Вся сила с копьями,
Гришка-рострижка, Отрепьев сын
Думает умом своим царским:
«Поделаю крылица дьявольски,
Улечу нунь я дьяволом».
Не успел Грешка сделать крыльицов,
Так скололи Гришку-рострижку Отрепьева.

Когда Гришка не колдует, он богохульствует — нарушает пост: «Скоромную еству сам кушает, || А постную еству роздачей дает», и ругается над православными святынями: « А местные иконы под себя стелет, || А чюдны кресты под пяты кладет». Во всех песнях его ожидает неминуемая и заслуженная смерть: «Тут Гришке Расстрижке смерть придали. || В поганое место мясо бросили».

Лжедмитрий I в русском искусстве XVIII в. На русской сцене Лжедмитрий I впервые появился в пьесе А.П. Сумарокова «Самозванец» (1771). Герой пьесы наделен самыми низкими страстями. В Москве он «много варварства и зверства сотворил», чем гордится: «Здесь царствуя, я тем себя увеселяю, || Что россам ссылку, казнь и смерть определяю». Самозванец всех ненавидит и мечтает погубить Россию и свой народ. Сюжет закручен вокруг страсти Самозванца к дочери Шуйского, Ксении, которую он пытается заставить стать своей женой. Нынешнюю жену, «католичку», он намерен отравить. Кончается всё восстанием народа и самоубийством Самозванца, который по выражению автора «издыхает». Пьеса Сумарокова пользовалась успехом; в ней играли лучшие русские актеры конца XVIII в. И.А. Дмитревский, И.И. Калиграф и П.А. Плавильщиков.

Самозванец у Пушкина. XIX в. принес русской драматургии пушкинского «Бориса Годунова» (1825). В черновых вариантах в названии пьесы присутствует имя Отрепьева, например «Комедия о царе Борисе и Гришке Отрепьеве». Хотя пьеса названа в окончательной редакции именем Бориса, Самозванец в ней такой же главный герой, как Борис. Он даже превосходит Бориса количественно — по числу сцен (9 против 6) и количеству стихов. В трактовке Самозванца Пушкин разошелся с Карамзиным и создал привлекательный образ. Самозванец ему решительно нравится, он называет его «милым авантюристом» и в набросках предисловия к «Борису Годунову» сравнивает с Генрихом IV: «В Дмитрии много общего с Генрихом IV. Подобно ему он храбр, великодушен и хвастлив, подобно ему равнодушен к религии — оба они из политических соображений отрекаются от своей веры, оба любят удовольствия и войну, оба увлекаются несбыточными замыслами, оба являются жертвами заговоров». Там же Пушкин говорит о «романтическом и страстном характере» своего героя.

Больше того, Пушкин находит в Самозванце родственные черты: ведь Пушкин тоже храбр, великодушен и хвастлив, любит удовольствия, не прочь повоевать и равнодушен к религии. У него, как и у созданного им Самозванца, романтический и страстный характер, но главное, они оба — поэты и поэтически видят мир. Ведь Самозванец был мастер сочинять каноны — сложные стихотворные произведения, требующие немалого искусства. Отсюда его уважительное отношение к бедному поэту, преподнесшему ему стихи в доме Вишневецкого: