Мифы древней Скандинавии

Колдунья же не остановилась и перед делом. Перед началом зимы она попросила подвезти ее к берегу моря. Там она нашла корягу и велела отковырнуть от нее щепку. На ней ведьма начертила волшебные руны и окрасила их своей кровью. Затем, пятясь задом, обошла корягу, произнося заклинания, и приказала столкнуть ее в воду. Она заговорила дерево, чтобы оно плыло к Греттиру и принесло ему гибель. Греттир предчувствовал неладное, и хотя на острове было мало дров, пытался оттолкнуть приплывшую корягу. Наконец, слуга принес ее в убежище героя, и тот попытался разрубить дерево. Тут-то топор отскочил от коряги и поранил ногу Греттира. Эта рана, в конце концов, привела к гибели героя.

Колдунья из «Саги о Греттире» участвовала в родовой исландской распре. Но в конце языческой эпохи колдовскими действами оказались охвачены все Скандинавские страны. Уже рассказывалось, что в Скандинавии самыми могущественными считались чужие — финские колдуны и колдуньи; может быть, это было неслучайно — ведь у финнов и саамов действительно были очень развиты шаманские колдовские процедуры. В «Саге об Инглингах» рассказывается, как один из потомков Ингви-Фрейра, Ванланди, отправился в Страну финнов и женился там. Вскоре он оставил жену, обещав вернуться через три зимы, но не вернулся и через десять. Покинутая супруга позвала колдунью Хульд, чтобы та приворожила Ванланди или убила его. Ванланди был в те времена в Упсале и почувствовал, что его тянет в Страну финнов. Но дружинники отсоветовали ему покидать Швецию, считая, что это колдовство финнов. Тогда конунга стал одолевать сон, но только он заснул, как, пробудившись, сказал, что его топчет мара. Это слово, известное всем народам Европы (в современном русском языке ему соответствует слово «кошмар»), означает злого духа, который душит спящего по ночам. Люди приподняли голову больного конунга, но мара принялась топтать его ноги, так что чуть не сломала их. Когда слуги бросились к ногам, злой дух схватил Ванланди за голову так, что тот умер. Об этом сложил вису скальд Тьодольв Старый.

Но в магии сведущи были не только враждебные скандинавам колдуны. В «Пряди о Торлейве Ярловом скальде» — части большой королевской саги, все тоже начинается с того, что скальд Торлейв, как и Греттир, объявленный вне закона, должен бежать из Исландии. На корабле с товарами он прибывает к правителю Норвегии ярлу Хакону, и тот хочет купить товары. Но Торлейв отказывается участвовать в сделке с ярлом, и это кажется ему оскорблением. Дружинники Хакона разграбили и спалили судно, а товарищей Торлейва повесили между торговых палаток. Самому Торлейву удалось бежать в Данию к сопернику Хакона конунгу Свейну Вилобородому. Там он сочинил хвалебную песнь — драпу — в честь подвигов конунга, был им вознагражден и оставлен при дворе.

Между тем скальд становился все мрачнее, пока конунг не спросил его, в чем дело. Торлейв ответил, что сочинил несколько стихотворений — вис — для Хакона ярла, и назвал их «Висы о Женщине». Он попросил у конунга разрешения ехать в Норвегию и исполнить эту песнь.

Свейн разрешил скальду отправиться, хотя, конечно, понимал, что Торлейв сочинил хулительную песнь, называя ярла женщиной. Это был так называемый нид — хулительная песнь и одновременно страшное магическое проклятие. Недаром еще в мифические времена сами боги так опасались тех оскорблений, которыми осыпал их во время «перебранки» Локи.

Торлейв отправляется ко двору своего врага и прикидывается нищим калекой, опирающимся на костыли. Он приходит на пир к ярлу Хакону вечером накануне йуля (и мы уже знаем, что в эту «ночь перед Рождеством» могут происходить самые страшные вещи). Он садится на пиру среди других нищих, но устраивает там потасовку, разгоняя убогих. Ярл велит подозвать буйного старика и спросил, откуда он родом. «Нищий» говорит, что имя его — Хулитель, он сын Крикуна из Скорбных Долин в Холодной Свитьод. В молодости он принял много почестей от знатных людей, но теперь стал стар и немощен, и лишь слава Хакона, как справедливого и щедрого правителя, привела его на поиски милости ко двору ярла.

Ярл не замечает в ответе издевки — к нему действительно являлись многие скальды, желавшие прославить могущественного правителя Норвегии. Он распорядился, чтобы старику дали еды, и тут хулитель проявил недюжинный аппетит. Дело в том, что хитроумный Торлейв спрятал мешок у себя под одеждой и сметал всю еду в эту торбу. Люди ярла не могли не заметить, что нищий слишком высок да широк в поясе, а в еде знает толк.

Поведение Торлейва действительно кажется странным — ведь он демонстративно делает все, чтобы раскрыть свои вредоносные замыслы. Переодетый нищий, явившийся неузнанным на пир своих врагов, — распространенный, начиная с «Одиссеи», эпический сюжет. Слуги Хакона, конечно, не читали «Одиссеи», но они должны были знать эддическую «Песнь о Трюме», где Тор переоделся невестой и богатырский аппетит чуть было не выдал бога.

Но Хакон рассчитывает, что старик расплатится за гостеприимство, и предлагает ему исполнить свою хвалебную песнь.