Мифы Даманского

Во-первых, была попытка использовать империалистическую кисть, чтобы измазать дегтем маоистский Китай. Таким образом, обвинение империализма в том, что он является главным внешним врагом социалистического содружества, можно было предъявить и Китаю. Во-вторых, и это более важно, была попытка расширить доктрину Брежнева на борьбу против «левизны», являвшейся главным внутренним врагом в соцлагере. Доктрина Брежнева могла формулироваться позитивно, нейтрально или негативно, в зависимости от степени угрозы завоеваниям социализма в данной стране. Когда ситуация становится настолько серьезной, что возникает прямая угроза завоеваниям социализма, требуется предотвратить дальнейшее ухудшение и восстановить статус-кво. Хотя на данную доктрину обычно ссылаются, говоря о Чехословакии, некоторые статьи в КВС либо упоминают Китай в том же контексте, либо намекают, что доктрина в ее негативном смысле должна применяться и в отношении Китая. Поскольку маоистская политика привела к угрозе завоеваний социализма в Китае, может оказаться необходимым «искоренить» таких «левых» уклонистов. Это особенно верно, поскольку наличие уклонистов внутри соцлагеря сопровождается прямой угрозой со стороны империализма. Надо ликвидировать первых, чтобы отбить атаку со стороны вторых.

Так Робинсон представлял возможный ход мыслей в головах советских руководителей. По его мнению, и теоретическая база военной операции против Китая была уже разработана:

Таким образом, несколько военных авторов подготовили теоретическую основу для военной акции против Китая. Поскольку их статьи предшествовали первому мартовскому инциденту, то возможно, что отдельные секторы советских вооруженных сил в альянсе с некоторыми партийными деятелями торопились раскрыть карты в отношении Китая. Конечно, невозможно сказать, подтолкнуло ли это события, приведшие к первому конфликту.

Вместе с тем наличие у советского руководства каких-либо внешнеполитических причин для обострения отношений с Китаем Робинсон отвергает:

С момента советского вторжения в Чехословакию в августе 1968 г. и до февраля 1969 г. русские были поглощены восточноевропейскими проблемами. Арабо-израильский конфликт также занимал внимание Москвы, поскольку Кремль пытался предотвратить вовлечение дружественных ему стран в войну, которую они не выиграют. Кроме того, такая война грозила Советскому Союзу прямой конфронтацией с Соединенными Штатами. Нерешенные стратегические вопросы, такие, как переговоры по ограничению стратегических вооружений и проблема эскалации гонки вооружений из-за соперничества антиракетных систем, были предметом озабоченности. Требовали внимания и заседания (в сентябре и ноябре) подготовительного комитета долго откладывавшейся международной коммунистической конференции. Помощь коммунистам Индонезии, присутствие НАТО в Средиземном море и югославский ревизионизм тоже занимали Москву.

Наконец общий вывод Робинсона звучит так:

Возможность того, что русские, а не китайцы, предприняли превентивную акцию и были инициаторами столкновения 2 марта, настолько незначительна, что мы ее отвергаем.

Интересно, а каково на сей счет мнение самих китайцев, не руководителей или штатных пропагандистов, а кое-кого из числа военнослужащих, знающих о событиях 2 марта 1969 г.?

Уже цитировавшийся ранее бывший спецназовец НОАК пишет следующее [13]:

Какова же была реальная причина этого пограничного конфликта? Кто начал первым? Обе стороны обвиняют друг друга, однако для правильного понимания советско-китайского пограничного спора 1969 г. вначале нужно понять социальную и политическую ситуацию того времени.

Хорошо известно, что компартия Китая после долгой борьбы впервые получила власть в 1949 г. Гораздо менее известно, что ключевую роль в этом сыграл Советский Союз. В 1945 г. советские войска атаковали японцев и молниеносно освободили Маньчжурию. Памятники советским воинам-освободителям до сих пор можно встретить в тех местах. Затем СССР позволил НОАК войти в Маньчжурию и вооружил ее захваченным японским оружием, а также провел обучение войск. Это напрямую ускорило освобождение Китая. Однако с 1960 г. отношения начали ухудшаться, так как Председатель Мао стал опасаться огромного советского влияния. Чтобы отвлечь внимание народа от внутренних проблем, вызванных «культурной революцией» (1966—1969), Мао Цзэдун объявил, что первейшей угрозой для нации является Советский Союз. Это впрямую подвигло НОАК на конфликты с советскими пограничными частями вдоль северной границы.

В современном Китае не замалчивают сам факт конфликта на Даманском, но при этом стараются его лишний раз не вспоминать. Официальная же трактовка произошедшего во многом повторяет пропагандистские клише времен «культурной революции». Например, нарушителей границы поголовно зачисляют в разряд героев, а поистине вероломное нападение на советских пограничников 2 марта 1969 г. называют, как уже отмечалось, «контратакой в целях самозащиты».