МИФы

— Наверное, народ просто устал, — попытался я успокоить ее. — Нет никаких причин их в чем-то подозревать.

Банни прищурилась.

— Ты чересчур доверчив. Толк был прав — изверги никогда не откажутся от денег. Так что все более чем подозрительно.

— Не все же такие, как Ааз, — вздохнул я. — Мне это стало ясно давно, еще когда я сам жил на Извре. Возможно, у студентов тамошнего института магии существует заповедь никогда не принимать подарков от своих учителей. Или же это одно из правил их хваленого профессора Магаффина. Барышни постоянно его цитировали.

— Не знаю, — произнесла Банни, нетерпеливо топнув. — Я все-таки за ними присмотрю. За всеми шестерыми.

— Глип! — радостно возвестил дракон.

— Хорошо, — согласился я и похлопал негодника по голове. — Наверное, мне тоже стоит быть повнимательнее.

Если мне казалось, что обед, во время которого я попросил учеников поменяться первым блюдом с соседом, был сущей пыткой, то эта трапеза заслуживала первого приза за омерзительность, да нет — всех призов вместе взятых.

Словно желая поиздеваться над остальными, извергини — а они уселись вместе на одном конце огромного стола, — нарочно брали еду маленькими порциями, чтобы все присутствующие имели возможность хорошенько рассмотреть, какая именно склизкая фиолетовая мерзость капает у них с ложек. Правда, угощение, которое предназначалось всем остальным, оказалось очень даже недурственным. Другое дело, что оно отказывалось лезть в рот, поскольку вокруг стояла тошнотворная вонь, исходившая от изврских деликатесов.

Мелвин просидел весь обед, так ни к чему и не притронувшись. Он по-прежнему был не в настроении.

— Меня никто не любит! — ныл купидон. — Я, можно сказать, из кожи вон лезу ради них, а они надо мной насмехаются! Нет, уж лучше сбежать отсюда домой — пока не слишком поздно!

Мне почему-то казалось, будто он пытается выразить какие-то невысказанные мысли всей группы.

— Вы просто торгуете собой по дешевке! — заметил я. — Ведь только что лишний раз своими действиями вы подтвердили мою мысль: главное — научиться действовать сообща. В этом случае легко видеть сильные стороны друг друга и объединить силы. Принцип срабатывает где угодно: и когда пытаешься выжить в суровых условиях, и когда работаешь в знаменитой корпорации. Меня и моих помощников трудно одолеть потому, что между нами невозможно вбить клин, нас нельзя разобщить. Если же вы станете постоянно пытаться перегрызть друг другу глотки, кто-нибудь наверняка воспользуется этим, чтобы напасть втихаря!

— Чересчур примитивно, — возразил Толк.

Человекопес по-прежнему учтиво держался со мной и Банни, но стоило кому-то из учеников бросить взгляд в его сторону, как он тотчас ощетинивался.

— Верно, все гораздо сложнее, чем может показаться на первый взгляд, — согласился я. — Ведь кроме ваших собственных талантов существует огромное множество факторов, которые также следует принимать в расчет. Например, климат. Или ваши личные страхи и фобии…

При этих словах Мелвин поморщился. Я пожалел о том, что задел его чувства. Но с другой стороны — разве я не прав?

— Опыт. Склонности. Желания, наконец. Можно быть величайшим волшебником во всем мире, но если вас замучила лень, если вам не хочется пошевелить даже пальцем, то ни о какой магии не может быть и речи.

— Гм, — произнесла Полони.

— Послушайте, — обратился я ко всем присутствующим. — За последние несколько дней на вашу долю выпало немало приключений. Не знаю, как кому, но лично мне требуется отдых. Сегодняшний вечер целиком и полностью в вашем распоряжении. Можете делать все, что заблагорассудится. А утром мы приступим к новым упражнениям. Согласны?

— Согласны, сэр, — отозвался Трутень, не поднимая глаз от тарелки.

Другие тоже что-то забормотали в знак согласия. Я в отчаянии посмотрел на Банни. Та только покачала головой.

После того как посуда была вымыта, я удалился к себе в кабинет в надежде, что ребята воспользуются моим отсутствием и помирятся. Кроме того, нужно было провести эксперимент с парой странных металлических предметов, на которые я случайно набрел в одной лавке на Базаре-на-Деве.

Но тут я поймал себя на том, что никак не могу сосредоточиться и постоянно прислушиваюсь к происходящему в других комнатах трактира. Однако если не считать голосов и музыки, которые доносились из коммуникатора в комнате Банни, я так ничего и не услышал, за исключением чьих-то осторожных шагов на верхнем этаже.

Кто-то пытался неслышно спуститься вниз по лестнице, явно направляясь к моему кабинету.

— Эй, Фризия! — раздался голос Банни. — Не желаешь посмотреть вместе со мной передачу?

— Да… то есть нет, спасибо за приглашение, — растерянно ответила изящная извергиня.

До меня донесся звук легких шагов — Фризия поспешила наверх. Затем послышался заговорщицкий шепот, после чего наступила тишина. Никакого вам веселья, никаких взаимных приколов и шуток, никаких комплиментов в адрес друг друга. Такое впечатление, будто комнаты наверху вообще пусты — одни лишь тугие волны взаимного недоверия, которые просачивались даже сквозь запертые двери.