МИФы

— Трокводл нам не рассказывал. Сказал, что Фрумпель очень чувствителен к этой теме и что не следует ее затрагивать.

— Трокводл? — обернулся ко мне Ааз.

Я настолько растерялся, что мне потребовалось несколько секунд, прежде чем я вспомнил, что в действительности этого не знаю.

— Гм-м… я не могу вам сказать.

— Что? — нахмурился Ааз.

Мне стало казаться, что он настолько сильно захвачен рассказом, что потерял связь с реальностью.

— Я узнал его секрет случайно и хранил как личную тайну, — надменно заявил я. — Во время нашего путешествия за последние несколько дней я узнал и о вас кое-какие довольно интересные подробности и храню их с тем же уважением. Я надеюсь, что вы будете уважать мое молчание по делу Фрумпеля, так же как я ожидаю, что другие будут уважать мое молчание о делах, касающихся вас.

— Ладно-ладно. Твой довод понятен, — уступил Ааз.

— Слушай… гм… Трокводл, — перебил вдруг Хиггенс. — Я предлагаю, чтобы мы все скинули свои личины, как наш друг извращ… гм, изверг. Нет смысла расходовать энергию на поддержание фальшивых лиц среди друзей.

Тон его был небрежным, но он, казалось, что-то подозревал. Я заметил, что он не отнял руки от арбалета.

— Зачем? — возразил было Брокхерст. — Я предпочитаю все время сохранять свою личину, когда нахожусь в другом измерении. Так меньше риска забыть или не успеть надеть ее в критический момент.

— Думаю, Хиггенс прав, — заявил Ааз, прежде чем я смог поддержать Брокхерста. — Я лично предпочитаю видеть истинные лица людей, с которыми беседую.

— Ну, — проворчал Брокхерст, — если все настаивают…

Он закрыл глаза, сосредоточиваясь, и его черты начали колебаться и таять.

Я не следил за всем процессом. Мои мысли отчаянно помчались обратно в хижину Гаркина, когда Ааз поднял обугленную голову убийцы. Я поспешил представить рядом с ней свое собственное лицо и начал работать, делая соответствующие изменения в его внешности для исправления поврежденного огнем.

Закончив, я чуть-чуть приоткрыл один глаз. Те двое уже изменились. Мое внимание сразу привлек красноватый цвет их лиц, в то время как мое лицо было иным. Я поспешно закрыл глаза и сделал поправку.

Удовлетворенный достигнутым, я открыл глаза и огляделся. Двое других бесов демонстрировали характерно заостренные уши и подбородки. Ааз выглядел как Ааз. Ситуация с тех пор, как прибыли бесы, полностью изменилась на обратную. Вместо того чтобы быть нормальным человеком в окружении трех замаскированных демонов, я теперь был окружен тремя демонами, а сам замаскирован. Восхитительно!

— Ага. Вот так-то лучше, — фыркнул Ааз.

— Знаешь, Трокводл, — сказал Хиггенс, чуть склоня голову набок, — какой-то миг ты при свете костра выглядел иным. Фактически.

— Бросьте, бросьте, господа, — перебил Ааз. — Нам надо обсудить серьезное дело. Иштван знает о существовании Фрумпеля?

— По-моему, нет, — ответил Брокхерст. — Если бы он знал, то либо завербовал бы его, либо поручил бы его убить.

— Хорошо! — воскликнул Ааз. — Он вполне может оказаться ключом к нашему замыслу.

— Какому замыслу? — спросил я.

— Нашему замыслу против Иштвана, конечно.

— Что? — воскликнул Хиггенс, полностью отвлекшись теперь от меня. — Вы с ума сошли?

— Нет, — огрызнулся Ааз, — но Иштван сошел. Подумайте, разве он вел себя вполне нормально?

— Нет, — признался Брокхерст, — впрочем, это относится и к любому другому встреченному мною магу, включая и нынешнюю компанию.

— Кроме того, — перебил Хиггенс, — я думал, вы отправились ему помочь.

— Это до того, как я услышал ваш рассказ, — сказал Ааз. — Я не особенно рвусь работать на мага, который натравливает друг на друга своих же собственных соратников.

— А когда это он так поступил? — спросил Хиггенс.

Ааз сердито пожал плечами.

— Подумайте, господа! Неужели вы забыли про нашего друга с каменным лицом? — Он ткнул большим пальцем в сторону фигуры на единороге. — Если вы правильно все рассказали, его слова, кажется, подразумевали, что он послан Иштваном перехватить вас.

— Это верно, — подтвердил Брокхерст. — Ну и?..

— Что означает «ну и?..», — взорвался Ааз. — Вот то-то и оно! Иштван послал его убить вас. Либо он пытается сократить накладные расходы, уничтожая своих убийц до расплаты, либо он настолько психически неустойчив, что лупит вслепую по всем, включая собственных союзников. В любом случае он не кажется мне самым великодушным из нанимателей.

— Знаете, я считаю, он дело говорит, — заметил я, решив оказать какую-то помощь в этом обмане.

— Но если это правда, что же нам делать? — спросил Хиггенс.

— Ну, у меня нет твердого плана действий, — признал Ааз, — но зато есть кое-какие общие идеи, которые могут нам помочь.

— Какие же? — поинтересовался Брокхерст.

— Вы возвращаетесь к Иштвану. Совершенно ничего не говоря о своих подозрениях. Если скажете, он может счесть вас опасными и начать действовать против вас сразу же. И далее отказывайтесь от любых новых заданий. Найдите какой-нибудь предлог остаться как можно ближе к нему. Узнайте все о его привычках и слабостях, но ничего не предпринимайте, пока там не появимся мы.

— А куда отправитесь вы? — спросил Хиггенс.