МИФы

— Извини, Ааз. — Я быстро ослабил контроль над энергией и смотрел, как линии пентаграммы растаяли до невидимости. Они по-прежнему оставались тут. Я чувствовал их присутствие в ночном воздухе надо мной. Однако теперь их нельзя было увидеть обычным зрением.

Больше для удовольствия, чем от недостатка уверенности, я снова закрыл глаза и посмотрел на линии. Они пылали там в мерцающей красоте, прохладные, успокаивающие своим присутствием, противодействующие нетерпению красно-золотого силового копья, упрямо показывающего завтрашний путь.

— Садись, малыш, и приканчивай свою ящероптицу.

Собственно, мы уже выбрались из леса, но, несмотря на близость дороги, дичь все еще водилась в изобилии и легко становилась жертвой моих силков. Ааз по-прежнему отказывался присоединиться ко мне за едой, настаивая, что в этом измерении стоило употреблять только спиртное, но я обедал часто и по-королевски.

— Знаешь, малыш, — сказал он, отрываясь от своей бесконечной заточки меча, — ты действительно весьма хорошо продвигаешься в своих занятиях.

— Что ты имеешь в виду? — промямлил я, обсасывая кость и надеясь, что он разовьет сказанное.

— Ты стал намного увереннее со своей магией. Однако тебе надо лучше следить за своим контролем. У тебя в этой пентаграмме достаточно энергии, чтобы изжарить все, что на нее наткнется.

— Я еще немного беспокоюсь из-за убийц.

— Расслабься, малыш. Прошло уже три дня с тех пор, как мы оставили Квигли в засаде. Даже если он их не остановил, им теперь нас никогда не догнать.

— Я действительно вызвал такую большую мощь? — спросил я, ожидая похвалы.

— Если ты не участвуешь в магической битве, защитные экраны применяются только как предупреждающий сигнал. Если вкладывать в них слишком много энергии, это может дать два потенциально вредных побочных эффекта. Во-первых, ты можешь привлечь к себе ненужное внимание, тряхнув или спалив наткнувшегося на экран невинного прохожего. Во-вторых, если до него действительно доберется магический противник, экран его, вероятно, не остановит, а просто укажет на то, что у него имеется в этом районе потенциально опасный враг.

— Я думал, что если могу вызвать много энергии, то это хорошо.

— Слушай, малыш. Это не игра. Ты здесь затрагиваешь очень мощные силы. Идея в том, чтобы усилить твой контроль, а не посмотреть, много ли энергии ты можешь высвободить. Если ты станешь экспериментировать слишком беззаботно, то дело может кончиться тем, что ты окажешься беспомощным, когда наступит действительно критический момент.

— О, — отозвался я довольно скептически.

— В самом деле, малыш. Ты должен это усвоить. Позволь мне привести пример. Представь себе на минуту, что ты солдат и тебе поручено охранять перевал. Твои начальники поставили тебя на пост и дали кучу десятифунтовых камней. Все, что требуется делать, это следить, не приближается ли кто-нибудь, и если да, то сбросить им на головы камушки. Ты следишь за моей мыслью?

— Да.

— Прекрасно. Итак, дежурство это долгое и скучное, и у тебя много времени для размышлений. Ты очень гордишься своей мускулатурой и решаешь, что для тебя немного оскорбительно иметь дело только с десятифунтовыми камнями. Двадцатифунтовые были бы эффективнее, и ты думаешь, что сможешь справиться с ними столь же легко, как и с десятифунтовыми. Логично?

Я неуверенно кивнул, все еще не понимая, куда он клонит.

— Просто чтобы доказать это самому себе, ты прикидываешь на вес двадцатифунтовый камень, и так и есть, ты можешь с ним управиться. Затем тебе приходит в голову, что если ты можешь управиться с двадцатифунтовыми, то, вероятно, тебе под силу и сорокафунтовые или даже пятидесятифунтовые. Поэтому ты пробуешь. И тут-то все и происходит.

Он так распалился, что я не чувствовал необходимости откликаться.

— Ты роняешь камень себе на ноги, или растягиваешь связки, или валишься с ног от теплового удара, или происходит что-нибудь еще в этом роде. И где же тогда ты оказываешься?

Он навел на меня обвиняющий перст.

— Враг марширует через перевал, который тебе положено охранять, а ты не можешь поднять даже первоначального десятифунтового камня, чтобы остановить его. И все потому, что ты предавался ненужному испытанию идиотской мускульной силы.

Речь Ааза произвела на меня впечатление, и, прежде чем ответить, я серьезно поразмыслил над этим делом.

— Я понимаю, что ты хочешь сказать, Ааз, но в твоем примере есть один изъян. Ключевое слово «ненужному». А в моем случае речь идет не о куче десятифунтовых камней, которые вполне годятся для поставленной задачи. У меня — пригоршня гравия. Я пытаюсь отобрать достаточно большой камень, способный нанести настоящий вред.