МИФОнаименования и извергения

Территория Магического института Извра (МИИ) занимала целый городской микрорайон. Я говорю «территория», потому что состояла она в основном из хорошо подстриженных лужаек и кустов, что явно контрастировало с большей частью Извра, набитого зданиями и улочками. То тут, то там высившиеся величественные старые здания из кирпича или камня, казалось, не имели никакого отношения к визгу и гулу в каких-то ярдах от их метрополиса. Глядя на открывшийся перед нами величественный покой, я невольно задумался, а так ли уж важен и вечен тот остальной, суетный и жестокий, мир?

В знак символической защиты школу окружала железная ограда, но ворота стояли раскрытые настежь. Я с любопытством смотрел из окна такси на строение, которое Эдвик назвал административным корпусом, в надежде хоть мельком увидеть студентов, занимающихся в аудиториях, но меня ждало разочарование. Похоже, их больше влекло молодежное времяпрепровождение, забавы и флирты, нежели упорное приобретение знаний. Заметил я в их числе и немало студентов из других измерений. То ли школьная администрация относилась к иномирцам более терпимо, чем остальное общество, то ли просто была не столь разборчива, от кого принимать деньги. Мне так и не довелось выяснить, как обстояло все на самом деле.

После нескольких вопросов мне показали, как пройти в кабинет главного хранителя документов. Этот сотрудник внимательно выслушал мой рассказ, оставаясь все время неподвижным и абсолютно, казалось, невозмутимым. Мне приходилось бороться с искушением состроить ему рожу, не закончив фразы, чтобы проверить, вникает ли он в суть разговора. У меня даже возникло предчувствие, что в среде официального образования мне искать нечего.

– Понимаю, – проговорил он, как только я умолк. – Ну, ваша просьба кажется серьезной. Ааз… Ааз… так вот, с ходу, я не могу вспомнить этого имени, но оно кажется мне знакомым. Впрочем, проверить это довольно легко. ГРЕТТА!

В ответ на его зов в дверях кабинета появилась молодая извергиня. Она метнула быстрый взгляд на Пуки, прислонившуюся к стене позади меня, но тут же перестала обращать на мою телохранительницу внимание, как, впрочем, и хранитель документации.

– Да, сэр?

– Гретта, это господин Скив. Он пытается отыскать того, кто, возможно, здесь учился. Я хотел бы, чтобы ты помогла ему найти нужную папку… если она существует. Господин Скив, это Гретта. Она студентка и иногда помогает нам… что-то не так?

Я внезапно убрал руку, протянутую для обмена рукопожатием с Греттой, и хранитель документации заметил это движение.

– О, да ничего… пустяки, – смутился я. И быстро пожал протянутую руку. – Это дурная привычка, усвоенная мной у Ааза. Мне следовало бы избавиться от нее. Так что вы говорили?

Хранитель документации проигнорировал мои усилия загладить светский промах.

– Что за дурная привычка?

– Это глупо, но… Ааз, когда был моим учителем, а я его учеником, принципиально не пожимал мне руки. И громогласно об этом заявлял. До меня сейчас дошло, что я тоже перенял его манеру. Простите, Гретта. Ничего личного.

– Ну конечно… Аазмандиус!

Хранитель документации вдруг разволновался.

– Простите? – озадаченно переспросил я.

– Гретта, искать папку не потребуется. Принесите мне документы на имя Аазмандиуса… они находятся в картотеке недоучившихся… Трех– или четырехвековой давности, если не ошибаюсь.

Когда студентка стремглав умчалась, хранитель документации вновь обратился ко мне:

– Извините, господин Скив. Я только сейчас догадался, кого вы ищете. Когда вы упомянули о его манере не пожимать руки ученикам. Это было одной из наименее неприятных его причуд. Аазмандиус! Сколько лет прошло, а я все еще его помню.

После долгих поисков я с трудом верил в свою удачу.

– Вы уверены, что мы говорим об одном и том же лице? Об Аазе?

– О боги, да. Вот потому-то это имя и показалось мне знакомым. Ааз – это уменьшительное от Аазмандиус, он им пользовался, когда упражнялся в своем сомнительном пристрастии к розыгрышам… или занимаясь чем-нибудь не очень подходящим для занесения в личное дело, если уж на то пошло. Было время, когда это имя вселяло ужас в сердца всех первокурсников.

– Как я понимаю, он был не особенно хорошим студентом? – попытался я скрыть улыбку.

– О, напротив, он был одним из самых способных студентов, какие когда-либо здесь учились. Пожалуй, именно поэтому преподаватели и администрация готовы были закрыть глаза… гм, на некоторые черты его характера. Пока Аазмандиус учился здесь, он шел впереди своего класса, и все пророчили ему блестящее будущее. Я не уверен, сознавал ли он это. Но еще задолго до занесения его в список выпускников среди преподавателей возникли жаркие споры. Одни считали, что после выпуска его следует привлечь к преподавательской работе в институте. Другие настаивали, что при его высокомерии вводить его в постоянный контакт со студентами будет… ну, проще говоря, по их мнению, его темперамент больше подходит для частной практики, школа же тоже получит свое – в виде финансовых пожертвований от прежнего питомца… предпочтительно присланных откуда-нибудь издалека.